Наталья Андреева - Смерть по сценарию

— Соседка спрашивала, не подвезу ли я ее завтра утром до ближайшего метро.

Жена даже не стала уточнять, какая соседка и что ответил ей муж, а Алексей на всякий случай сказал:

— Ты не вставай завтра, я кофе с утра попью и поеду. Спите себе с Сережкой, а тебе вообще нужен отдых и покой.

— Ну да, покой. — Она странно на него посмотрела, ушла к телевизору, потом долго сидела в старом кресле, смотрела какой-то сериал.

«Сашка стала смотреть сериалы. Моя Сашка стала смотреть… Это что-то. Дальше пойдут сплетни о соседском дяде Мише, который напился и устроил скандал, потом детский вязаный носок. С ним она будет часами сидеть у этого телевизора. А потом начнутся бесконечные разговоры о ценах, необходимых покупках, ремонте в квартире, детских болезнях… Стой, Леонидов, стой. Иди спать, сделай хотя бы вид, что просто устал».

Он чмокнул Александру в щеку, ушел на террасу и вскоре заснул.

…Утром он не сразу вспомнил, что с ним едет Соня. Первым делом подумал, что сегодня надо срочно поговорить с Серебряковой об изменении прайса и разработке каких-нибудь новшеств в рекламной кампании: конкуренты объявили о розыгрыше призов дополнительно к покупкам. Леонидов понимал, что все это, конечно, блеф, что и это постепенно приедается, но надеялся на новые, свежие мысли своих сотрудников. От Серебряковой требовались «добро» и финансовая поддержка. Поиск новой идеи, которая помогла бы положительно повлиять на прибыли «Алексера», так занимал мысли Леонидова за утренней чашкой кофе, что он удивился, заметив у машины юную блондинку в модных укороченных штанах и темно-голубой трикотажной кофточке. Потом вспомнил, что это Соня и она сегодня утром едет с ним до Москвы.

— Доброе утро, — вежливо поздоровался он.

Соня кивнула, открыла правую переднюю дверцу машины:

— Можно?

— Да, едем уже.

Алексей сел за руль, аккуратно вывел «Жигули» из ворот на улицу: ломать забор больше не хотелось.

— Я закрою. — Соня выскочила из машины и побежала закрывать ворота.

Минут через десять, которые они провели в молчании, Соня спросила:

— С вами можно разговаривать?

— А почему нет? — удивился Леонидов.

— Ну, некоторые жутко не любят, когда их за рулем отвлекают разговорами пассажиры. А есть еще просто от природы такие молчуны.

— Со мной разговаривать можно, — разрешил Алексей.

— Тогда можно без Алексеевича и на «ты»? Тем более смешно обращаться на «вы» к девушке двадцати лет. Я же еще не старуха.

— Мне, например, тридцать четыре, — вежливо намекнул Леонидов.

— Как много! — засмеялась Соня. — Столько же было моему двоюродному брату, а он всегда оставался для меня просто Пашкой.

Разговор сразу стал Алексею интересен.

— Брату? Это не сосед мой, который недавно умер?

— Вы были знакомы?

— Я с ним нет. С женой Александрой они учились в одной школе, и даже имел место какой-то детский роман ее с твоим двоюродным братом. — Алексей и сам не заметил, как перестал говорить девушке «вы». Нет, с Соней абсолютно не чувствовалось никакой дистанции, как будто они были давно знакомы и даже вместе как-то пили за Новый год.

— А меня Паша вырастил. Я не маменькина дочка — братикова.

— А как же мать?

— Мать все время была занята своим бизнесом, меня отправляла к сестре, а там тоже все работали, кроме Пашки, вот ему и доставалось со мной сидеть.

— Не нравилось, наверное?

— Когда была маленькая, конечно нет. А потом, после того как мне исполнилось лет шестнадцать, мы очень даже сошлись.

— Так он был на четырнадцать лет старше?

— Ну и что? Паша — мой идеал. Если бы он не был моим братом, я бы его на себе женила, — похвасталась по-детски Соня.

— Ну, многие влюбляются в своих двоюродных. Я тоже когда-то жутко был влюблен в одну свою маленькую сестренку.

— Да? И разве не хотел жениться?

— Хотел. Но это все детство.

— Только не у меня.

— Знаешь, я видел школьные фотографии твоего двоюродного братца, — соврал Леонидов. — Он просто был красавчиком, а в твоем возрасте естественно любить именно таких мужчин. Еще обычно по каким-нибудь певцам убиваются или по артистам.

— Да? Не замечала за собой. Они все такие тупые.

— А ты умница?

— Не дура. Паша научил меня, что не надо бояться выделиться из толпы. Стадность — одно из характерных заболеваний моего возраста. — Очень взросло заявила Соня. — Все тащатся по одному кумиру, не потому, что его понимают, а за компанию, все носят одинаковые шмотки, говорят одинаковые глупости, одинаково доказывают родителям, что они уже не дети. В борьбе за свои скверные привычки дети за много веков не придумали ничего нового.