Галина Романова: Гнев влюбленной женщины

– Мы вместе не будем, Витя. Никогда. Тебе надо подыскать себе жилье. – Оля не могла смотреть на него, предпочитая рассматривать картину на стене за его спиной, привезенную Геркой из Франции. – Здесь ты больше оставаться не можешь.

– Но мне некуда идти! – вдруг взвизгнул он, и это было так ему несвойственно. Ему – спокойному, тихому, вечно со всем соглашающемуся. – Мне некуда идти! И это мой дом тоже!

– Ошибаешься, – возразила Оля и недоуменно уставилась на мерзавца. – Это квартира моей тетки, и она оформила ее на меня по договору пожизненной ренты. Тетка жива, и, дай бог, будет жива еще много лет. Так что… Так что это пока и не моя квартира тоже. Убирайся! Убирайся, или я… или я убью тебя!!!

Наверное, она выкрикнула это слишком громко. И топнула сильно. По стене, отделяющей их двушку от однокомнатной квартиры пожилой супружеской пары, принялись громко стучать.

– Вот! Вот! – Витя шлепнул себя по ляжкам. – А я что говорил! Истеричка!!! Неуравновешенная, истеричная особа! Вчера устроила не пойми что! Сегодня угрожает мне убийством! Как ты с этим жить потом собираешься, Оля?

– С чем? – не поняла она.

– Когда убьешь меня, как жить станешь?! – чрезвычайно громко, намного громче, чем требовалось, спросил он.

И потом ушел.

Правда, не сразу, как ей хотелось. Сначала он ушел из комнаты, где она сидела съежившись. Долго возился с вещами, вытаскивая их из шкафов и раскладывая на кровати. Потом долго рассовывал их по сумкам, чемоданам, пакетам. И носил к машине тоже долго.

– Я буду жить на даче. Уж оттуда ты меня выгнать не сможешь, – с удовлетворенной ухмылкой произнес Витя, прощаясь на пороге при открытой входной двери. – Дача записана на меня. Сил моих туда вложено уйма! Так что…

Тут соседская дверь чуть приоткрылась, дернувшись. И Виктор, заполучив в лице супружеской пары, проживающей по соседству, благодарных слушателей, закончил с чувством:

– Конечно, если ты захочешь меня убить, то лучшего места, чем наша дача, не найти. Тихо, уединенно.

С этим она могла бы поспорить. Дачников было много. У них имелись дети. Многие из соседей жили там круглый год. И их малолетние дети, все время носившиеся с криками по округе, жили там тоже. Так что про тишину и уединение был явный перебор.

Но раз Вите захотелось изобразить из себя жертву, то на здоровье.

– Надеюсь, у тебя не хватит наглости, выгоняя меня из дома, еще и на дачу претендовать? – Это было сказано уже очень тихо, не для старческих ушей.

– А если стану претендовать, то что? – с вызовом вскинулась Оля.

Поведение мужа, теперь уже на девяносто процентов бывшего, ее не просто возмущало, оно ее бесило так, что она готова была снова начать визжать и бросаться в него разными уцелевшими после вчерашних разборок вещами.

Но приходилось держать себя в руках. Соседи бдели у приоткрытой сантиметров на пять двери. Не радовать же их!

Витька, мерзавец, порадовал.

– Все, я пошел. Прощай, – кивнул он.

Подхватил две последние сумки с лестничной площадки, шагнул к лестничному пролету, но вдруг будто спохватился и оглянулся сначала на нее, потом на соседскую дверь.

– Да, и это… Хотел тебя попросить напоследок. Оля, ты бы не пила так.

– Что-о-о?

У нее просто в глазах потемнело от такой наглости. Понятно, конечно, что во рту у нее все еще ощущался кислый привкус перегара, но на то были объективные причины. Если бы она не напилась вчера с друзьями, то, возможно, просто сошла бы с ума. И ее не без Витькиных стараний уже тихонечко превращали бы в овощ в одной из клиник для душевнобольных.

Она имела право выпить вчера! И выпила! А он…

– Что ты сказал, засранец? – Оля шагнула за ним следом и вцепилась в рукав его дорогой куртки, которую она ему купила к этой зиме.

– Давай без истерик, – сморщился он и снова покосился на дверь супружеской пары, наблюдающей за ними, затаив дыхание. – Просто прошу тебя, не пей так много. Пропадешь ведь…

И ушел, гад такой. И соседская дверь тут же захлопнулась. Больше интересного ничего не будет. Все, что надо, они уже видели. А Оля, вернувшись в дом, заперла его на все замки, решив поменять их уже сегодня. И через несколько минут погрузилась в горячую ванну, полную ароматной пены. И провалялась в ней полчаса. Потом тщательно вымылась, почистила зубы, оделась в домашний льняной халат, привезенный ей Геркой из Греции, и пошла хлопотать по дому.

На работе она взяла отгул, их скопилось столько, что она запросто могла не работать полгода. Герке позвонила и все рассказала. Он пробормотал что-то неразборчивое и велел перезвонить ему вечером. Люську предупредила, чтобы не беспокоила ее пару дней. Отключила все телефоны, поставила на газ кастрюлю с куском говядины – вдруг захотелось супчика с зеленым горошком и морковкой. И выкатила из шкафа в прихожей пылесос.