Мария Спасская - Роковой оберег Марины Цветаевой

— Вот так и сходят с ума, — неодобрительно заметила она. — Все, Женька, хватит себя изводить! Поехали в театр! Тебе необходимо отвлечься. Юрика и без тебя есть кому встретить.

Она намекала на Андрея. Прибывший из Москвы старший следователь Чавчавадзе отнесся с большим недоверием к пропаже табельного оружия мужа потерпевшей, и полковника Шаховского отстранили на время расследования от занимаемой должности. Отчим теперь проводил время дома, обзванивая друзей и пытаясь найти Юрика по своим каналам. Слушать его рассуждения о том, сколько дней ребенок может продержаться в экстремальных условиях, без еды и воды, было еще тяжелее, чем идти в театр с Вероникой.

— Не хочется что то, я лучше поработаю, — кисло улыбнулась я. — Например, возьму интервью по заданию редакции.

И в самом деле, надо было что то делать, чтобы не свихнуться от неизвестности и постоянного ожидания. День клонился к вечеру, но было еще светло. Решив пешочком прогуляться по морозу, я отправилась к ветерану Егорову. Тимофей Ильич проживал в частном доме у самого леса на Сосновой улице. Я торопливо шагала по заснеженной дорожке в сторону сосен, опасаясь, что приду слишком поздно и ветеран откажется со мной беседовать, когда мне вдруг показалось, что я слышу за собой быстрые шаги. Обернувшись, в ранних сумерках я увидела, как среди деревьев у дома отчима мелькнула знакомая черная фигура в широком пальто и низко надвинутом капюшоне. Средь бела дня, посреди городской улицы меня преследовал призрак Марьяны! От неожиданности я сбавила ход и, ощущая сильнейшее сердцебиение от охватившего меня страха, огляделась по сторонам в поисках прохожих. С прилегающего переулка поворачивал на Сосновую улицу мальчик со школьным рюкзаком за плечами, а следом за ним направлялась к продуктовому магазину мамаша с маленьким ребенком на санках. Я немного успокоилась, понимая, что призрак Марьяны не причинит мне вреда при свидетелях. «Мама, мамочка, ну пожалуйста, не сердись! — как в детстве, виновато зашептала я, сжавшись в комок. — Я очень хочу, чтобы брегет вернулся домой, только не знаю, как это сделать!» Я обернулась и увидела, что черный силуэт продолжает следовать за мной на значительном расстоянии, и прибавила шагу. А потом вдруг остановилась от внезапно пронзившей меня мысли. Если это призрак Марьяны, значит, он не может не знать, умер ли Юрик! Может, мать хочет мне указать, где находится малыш, а я не понимаю ее сигналов? Дыхание перехватило, из глаз хлынули слезы, но я старалась их не замечать. Развернувшись, я кинулась ей навстречу. Черный силуэт замедлил шаг и остановился.

— Марьяна! — закричала я, перебегая дорогу.

Я смотрела только на знакомую фигуру, маячащую передо мной, с трудом различая под капюшоном расплывчатое пятно с яркими губами цвета пурпурной розы, и не заметила, как из за поворота выскочил автобус и пребольно ударил меня боковым зеркальцем в плечо. Под скрежет тормозов я отлетела к обочине и стукнулась головой о бордюр.

— Ты что, ненормальная? — выкрикнул усатый водитель, выпрыгивая из кабины. — Смотреть надо, куда идешь!

— Простите, я не нарочно, — потирая ушибленные места, пробормотала я, оборачиваясь туда, где раньше видела фигуру в черном. Но на месте призрака стояли трое парней и ловили машину.

Водитель помог мне подняться и, убедившись, что я могу самостоятельно добраться до травмпункта, двинулся дальше по маршруту. Остаток дня я провела в медсанчасти за обследованием ушибленного плеча и головы. К счастью, ничего серьезного врачи не обнаружили, однако мне стало совершенно очевидно, что проклятие Марьяны начинает сбываться.

Вероника настояла на более тщательном обследовании, ибо шум в ушах не проходил, а в глазах время от времени двоилось, и утро следующего дня я посвятила томографии. Исследование ничего не выявило, врач предположил небольшое сотрясение мозга, и я, приободрившись, ближе к вечеру снова отправилась на Сосновую улицу, сверяясь с блокнотом и держа курс на указанный в нем адрес ветерана Егорова. Нужный мне дом оказался двухэтажным, с мансардой и верандой, добротный, крепкий, хотя и старой постройки. Я остановилась у невысокого дощатого забора и огляделась по сторонам. К воротам вела широкая нерасчищенная дорожка, по обеим сторонам которой высились снежные сугробы. Позвонив в калитку, я услышала низкий собачий лай, затем увидела, как распахнулись двери дома, после чего раздался грозный окрик: