Алексей Макеев - Московский инквизитор (сборник)

— Почерк на записке, которая лежала с якобы колье, Александрову не принадлежит. Более того, его даже не пытались подделать.

— Час от часу не легче, — пробормотал Лев, а Степан продолжал:

— Я имел беседу с мадам Егоровой номер два. Ну что сказать? Она вспоминает о семейной жизни с Егоровым без особого удовольствия, но и не кроет его последними словами. Как я понял, это был брак даже не по расчету, а по здравому смыслу: он — министр областного правительства, она — заместитель управляющего не самым захудалым банком. Поскольку был заключен брачный контракт, то развелись они в полном соответствии с ним. Егоров, будучи инициатором развода, выплатил ей нехилые отступные, хотя она и до этого не бедствовала. Их круг общения — нужные люди, деловые партнеры и все в этом духе. Никаких его личных друзей она никогда в жизни не видела и даже не слышала о них — Егоров вообще мало рассказывал о своей жизни в Саратове. Сейчас у нее, как я понял, есть постоянный друг, и она всем довольна. Я бы предположил, что она просветила своего бывшего мужа по части некоторых банковских операций, например открытия счетов в офшорах.

— Вполне вероятно, — согласился Лев. — А что нынешняя супруга?

— А эта в субботу вылетела на Мальдивы. Я тут влегкую прошелся по клубам, навел справки, поговорил с некоторыми ее приятельницами. Она ни с кем пока оттуда не созванивалась, но это еще ни о чем не говорит, потому что дамочка любит крутить романы с местными мачо и в этот момент забывает обо всем.

— А как на это смотрит муж? — удивился Гуров.

— А ему до фонаря! И вообще у них, как я понял, бартерные отношения: он ее достойно содержит, она ему служит для престижа, и подробностями личной жизни друг друга они не интересуются. Главное, чтобы приличия были соблюдены. Сейчас ее ищут на Мальдивах и, когда найдут, обязательно побеседуют. Пока все.

— Ну, тогда о моих новостях. И сразу же записывай поручения.

Парень тут же взял лист бумаги и изобразил величайшую внимательность, на что Гуров фыркнул и начал:

— Первое. Пробить по всем возможным базам и найти в кратчайшие сроки вора-форточника Вячеслава Воробьева, год рождения не знаю, а место — Саратов. По всей вероятности, кличка у него осталась та же, что в юности, — Макака.

— Упаси господи от такой, — пробормотал парень.

— Второе. Найти в Москве Рожкова Юрия Александровича, 1969 года рождения, опять же из Саратова, образование экономическое, а более подробную информацию о нем и его семье нужно запросить из Саратова. Есть у меня очень обоснованное подозрение, что за Егорова думает именно он, а это значит, что и находится где-то неподалеку.

— Как вы вообще-то съездили? Или подробностей не будет? — поинтересовался Степан.

— Будут, но позже, а сейчас я спать лягу.

— Ну, тогда мы с тестем вечером приедем. Он сказал, что с этим колье все очень непросто.

Спал Гуров как убитый. Он даже не слышал, как открылась входная дверь, и проснулся только тогда, когда Степан основательно потряс его за плечо. Попов уже сидел возле стола и сочувственно смотрел на полковника. Умывшись, чтобы взбодриться, Лев заглянул в комнату и сказал:

— Ну, поскольку я здесь временно вроде хозяина, то интересуюсь, чай? Кофе?

— Спасибо, ничего не надо, — ответил Попов.

— Ну а я, с вашего позволения, приготовлю себе чаю покрепче, чтобы окончательно проснуться.

— Да вы сейчас и без этого проснетесь, — заметил Алексей Юрьевич.

— Начало интригующее, — только и смог сказать Гуров и, забыв о чае, сел к столу.

— Давай, Степа, для начала ты, а потом уже я подключусь, — предложил Попов.

В присутствии тестя парень себе особых вольностей не позволял, так что рассказ его был даже скучен:

— Докладываю. Проживавший в Долгопрудном вор-домушник рецидивист Вячеслав Иванович Воробьев по кличке Макака умер осенью 2008 года от ботулизма — маринованных грибов поел. Я сам лично туда съездил и поговорил с соседями. Картина такова. Покойный злоупотреблял, причем только качественными и дорогими спиртными напитками, и вообще деньги у него водились. А в связи с этим в собутыльниках у него недостатка не было. По их словам, вел он себя важно, об источнике средств существования не распространялся, порой напускал туману, а когда его просили выразиться яснее, отмахивался и говорил, что это не их ума дело. Выпивать-то он с людьми выпивал, но дружбы ни с кем не водил, посторонние его не посещали, а вот сам он периодически куда-то уезжал. По поводу звонков, как его, так и ему, ничего теперь выяснить нельзя: дело сочли обычным несчастным случаем, и где теперь его телефон искать, никто не знает, а сотового оператора запрашивать бесполезно — столько лет у них информация не хранится. Был близок с женщиной из того же дома. А поскольку все люди невысокого роста предпочитают, как правило, женщин крупных, эта оказалась довольно габаритной особой. О любви и браке речи не заходило, но он делал ей довольно дорогие подарки: шуба, золотишко, телевизор, причем намекал, что дальше будет еще круче.