Марина Серова: Черные псы

- Это Эвелина захотела здесь строить, - ответил Баскер. - Я противился, но она настояла. Красиво говорит.

- Тут, наверно, помирать красиво, - с исключительным остроумием выдал шутку господин президент. - А вот жить... Через болото ходить купаться напрямую или в обход - через кладбище! - хохотнул он. - Вот выбор, понимаешь ли!

- Я в бассейне купаюсь, - ответил Баскер, - зачем в Волгу?

- Все равно - на отшибе, как-то не по себе, понимаешь ли.

- А вот и Эвелина! - воскликнул Баскер и, обняв, поцеловал в щеку свою супругу, появившуюся на балконе.

Эвелина Баскер была то, что обычно называется "красавица". Точеные черты тонкого бледного лица, неожиданно яркие - ненакрашенные - губы, большие темные глаза, оттененные короткими, уложенными в каре черными, слегка вьющимися волосами.

Она была одета в длинное с разрезом светлое платье, подчеркивающее все достоинства ее грациозной фигуры.

За Эвелиной на балкон вышел среднего роста мужчина в легком сером костюме, внешности ничем не примечательной и настолько заурядной, что это сразу бросалось в глаза и отчего-то резко привлекало внимание. А может, это происходило еще и потому, что его глаза, живые и беспокойные, пытливо ощупывали все, до чего касался тревожный и ищущий светлый взгляд их.

- Здорово, Олег! - приветствовал его Андрей Карлович. - Позволь представить, Глеб Сергеевич: Олег Соловьев, друг семьи и психоаналитик моей жены.

Толстокожий Аметистов вздрогнул, когда его пронзили острые, проницательные глаза Соловьева, глаза человека, больше похожего на чеховского героя, нежели на медика конца XX века.

- Вам нравится наш дом, Глеб Сергеевич? - мелодичным голосом спросила Эвелина, и ее темные глаза задумчиво остановились на толстом лице Аметистова. - Хорошо, можете не отвечать, я вижу, что не нравится.

- Вилька, перестань, - строго заметил Баскер, - он еще не успел осмотреться, а ты уже пристаешь с вопросами.

- Ну, Андрюха, ты скажешь, - с умудренным видом старца Фура из "Форта Байярд" изрек Глеб Сергеевич, - разве может такая красивая женщина приставать?

Глаза Эвелины подернулись дымкой, и она, отвернувшись от мужа и его шефа, стала рассматривать расстилающееся перед ней живописное болото с белеющими в паре километров за ним домиками дачников, построенными по принципу "как бы ни болела, лишь бы померла".

- Вы читали Конан Доила, Глеб Сергеевич? - не оборачиваясь, спросила она.

- Ну вот, опять... - вздохнул Баскер.

- Конан Доила? - выговорил Аметистов. - А, это который про Шерлока Холмса и доктора Ватсона, понимаешь ли?..

- Вы читали "Собаку Баскервилей"? - тем же ровным, вкрадчивым голосом продолжала Эвелина.

- "Собаку Баскер Вили", - с досадой передразнил муж.

- Я? - Маленькие глазки Глеба Сергеевича забегали, и весь его вид, озабоченный и напыщенный, активно засвидетельствовал, что если и прочитал что на своем веку почтенный господин Аметистов, так это пару "маляв" с воли да десяток ресторанных меню. - А ну, киношка такая есть.., про сыщиков.

Эвелина обернулась к Соловьеву, на лице ее, болезненном и аристократически бледном, вспыхнуло неприкрытое изумление пополам с презрением и досадой: как "киношка"? "Про сыщиков"?

Соловьев едва заметно покачал головой и, шагнув вперед, с силой облокотился на перила:

- Вы знаете, Глеб Сергеевич, никто не может гарантировать вам, что ваши фантазии не станут явью. Прорыв психопатологического фантома в действительность - вещь достаточно обыденная, а если процесс форсировать искусственно, так и вовсе легко осуществимая.

Посмотрите на это болото. Чем вам не знаменитая Гримпенская трясина?

Глеб Сергеевич беспорядочно затеребил толстенную золотую цепь под расстегнутой рубахой и покосился на Баскера: дескать, спаси, брателло!

- Олег Платонович, - обратился к психоаналитику Баскер, - я думаю, у всех нас найдутся более приятные темы для разговоров, нежели ваши психопатологические фантомы.

"Отцепись от дурака, - молили глаза Андрея, - он все-таки мой шеф!.."

Соловьев понимающе улыбнулся и поглядел на Эвелину. Та долго смотрела на Аметистова так, что он стал ежиться. "Таких в средневековье сжигали на кострах именем святой инквизиции!" - подумал бы Глеб Сергеевич, коль имел бы представление о средних веках и мог хотя бы приблизительно выговорить слово "инквизиция".

- Простите, Глеб Сергеевич, - медленно произнесла Эвелина, - я себя не очень хорошо чувствую, потому и говорю всякий вздор. Но вы все-таки не верьте в черных псов, Глеб Сергеевич, даже если...