Марина Серова - Кругом одни соблазны

— Хватит с вас и одного убийства, — совершенно невозмутимо заявил Кирсанов.

Никитин сразу заглох и насторожился. Он даже трепыхаться перестал.

— А может, вовсе и не одно убийство вы совершили? А? Может, этих девочек вы убивали и насиловали? Вот сейчас вы и расскажете нам все про свои незабываемые подвиги.

Евгений Иванович побледнел.

— Что вы такое говорите? — прошелестел он одними губами. — Ведь я же врач.

Лена смотрела во все глаза на каждого поочередно. Кирины слова просто шокировали ее. На лице отразился ужас.

— Боже, — прошептала она, приложив ладони к горящим щекам, — этого не может быть.

— Придется вас огорчить, Елена Владимировна. Может. Таню Ковалеву убил ваш муж.

— О, господи! Какой ужас! Скажи, что это не правда, Женя! Скажи.

Глухое рыдание вырвалось из ее груди.

— Скажи, что они ошибаются. Тот нервно глотнул:

— Конечно, не правда. И скоро все выяснится. Я не убийца.

— Разберемся, — вмешался опер приятной наружности, смахивающий на Алена Делона, чем очень гордился.

— Евгений Иванович, мы вынуждены задержать вас по подозрению в убийстве Тани Ковалевой, — официально заявил Владимир Сергеевич Кирсанов.

Здание УВД вымерло. Кроме дежурного и нас, никого в нем не было. Мы шли по слабо освещенному коридору, и наши шаги гулко отдавались в полной, жуткой тишине.

Кирсанов открыл свой кабинет и включил свет.

— Присаживайтесь, Евгений Иванович. Разговор нам предстоит долгий и трудный. Киря пододвинул ему стул.

— Вот сюда.

Тот сел, съежился весь, сцепил пальцы так, что они побелели.

Мы разместились на стульях, стоящих вдоль стены.

Я достала из пачки сигарету и с наслаждением закурила. Целых сто лет никотинчиком не травилась.

Задержанного колотила предательская дрожь. К тому же, несмотря на теплую майскую погоду, в кабинете было довольно прохладно. Мне самой было зябко. А уж тому, кто очень нервничает, и тем более.

— Можете курить, — обратился Киря к Никитину.

Тот взял предложенную сигарету, пошарил в кармане в поисках спичек.

Киря дал ему прикурить от зажигалки и присел на краешек стола рядом с подозреваемым, возвышаясь теперь над ним. Тоже, надо заметить, производит определенное впечатление.

Евгению Ивановичу придется теперь смотреть на него снизу вверх, отвечая на вопросы.

Я решила начать разговор первой. Имею, однако, моральное право:

— Для начала, любезный Евгений Иванович, объясните нам происхождение царапин на вашем лице.

Он попытался, конечно же, выкрутиться, надеясь на русское «авось пронесет»:

— Это меня кошка соседская поцарапала. Замечательный ответ. Вполне достойный. Я тут же парировала:

— А вы знаете, что эта самая кошка, как вы изволили выразиться, взяла и сохранила частички вашей кожи для истории, для идентификации? Как вам это нравится?

— Объясните непонятливым, — язвительно добавил один из оперов.

Никитин помолчал, собираясь с мыслями, стряхнул пепел с сигареты. И все-таки сориентировался на «местности»:

— Простите меня, Татьяна Александровна, я не хотел вас обидеть. Я, конечно, виноват, но мне необходим тот научный труд, которым вы завладели. Ведь Харламову он теперь не пригодится. А я ему помогал в некотором смысле. Поэтому счел, что имею на него право. Я ошибался. Простите. Мне надо было его у вас попросить, но я боялся, что вы не отдадите.

Ребята насмешливо кивали головами.

— Сочинять умеет, — улыбнулся Ален Делон, — ему бы писателем быть. А он убийцей стал. Докатился.

Задержанный нервно затушил свою сигарету. Он ее попросту размочалил в пепельнице своими изящными пальцами хирурга.

— Все, Евгений Иванович, хватит изворачиваться. Послушайте вот это, вам будет интересно, я думаю.

И Киря включил магнитофон. Евгений Иванович безучастно слушал запись, которую сделала я, отправив Вадима к Вере Ивановне в качестве опера. Слушал и не поднимал глаз от пола.

Я полагаю, что уважаемому читателю будет интересно узнать, как нам все удалось провернуть. Шоковая терапия — мое излюбленное средство. Приведу эту самую запись почти дословно. Никитину этого не удалось, поскольку мы смонтировали пленку таким образом, чтобы не была брошена тень на методы работы правоохранительных органов. Ведь Вадиму пришлось прибегнуть к шантажу.

— Добрый вечер. Вера Ивановна. Я оперуполномоченный Петров Вадим Михайлович. (У моего нового знакомого оказалась такая же пролетарская фамилия, как и у меня.) Вам звонил Кирсанов Владимир Сергеевич и предупредил о моем визите. Вот мое удостоверение.