Марина Серова - Похищение века

И мне, собственно, было уже пора.

Сцену безмолвного прощания Татьяны и Мигеля я опускаю. Герой выглядел раскаявшимся грешником в аду. По-моему, он все осознал.

В пять минут шестого я свернула с широкой мраморной лестницы в знакомый коридор со стеклянной галереей. Только что навстречу мне попался приглаженный паренек в костюме с иголочки, выглядевший, как студент консерватории.

Из его нагрудного кармашка торчал уголок белого платка. Это означало, что мой "клиент" (еще один!) уже на месте.

"Дорогой Коля" - надо отдать ему должное! - тоже принял меры, чтобы мне понравиться. Разумеется, моя шаль здесь не понадобилась, он ее сразу отложил в сторону. К тому, что обнаружилось под шалью, Лебедев отнесся гораздо спокойнее, чем Мигель: ведь он, в отличие от "дядюшки", знал, что все это предназначается ему. Так что мне пришлось начать "жертвоприношение" в первые же секунды нашего свидания. Должна отметить, было не очень трудно притворяться; что мне все это нравится.

На мое счастье, "одинокий странник" не стал гнать лошадей. Получив некоторый аванс, он расслабился и решил, что теперь можно немного потрепаться, благо имелась и подходящая тема.

- Слушай, Танек, а правда, что ли, у твоего "дона" плащик свистнули? Все только об этом и болтают.

- Ой, да я-то почем знаю? Меня уж все замучили сегодня вопросами... Думаешь, он со мной это обсуждает?

- А ты его не спрашивала, что ли?

- Как это не спрашивала? Спросила, конечно. Так он мне то же самое и сказал, что по телику. Ты видел?

- Видел, видел. Ты думаешь, темнит?

- А Бог его знает? С директором он все секретничает, с Федором Ильичом... Ко-оль! Что это ты все про плащ да про дядю...

Я потянулась к нему, демонстрируя, что тема плаща меня нисколько не интересует. Лебедев исполнил, что требовалось, но было понятно, что его-то сейчас больше интересует как раз разговор.

- А ты сама видела плащ Радамеса?

- Нет, откуда? Он же все время у Мигеля в номере, под замком. А я у него не была.

Ему наверняка известно от Аннушки, что я была у Мартинеса, но будет выглядеть естественно, если я постараюсь это скрыть.

Лебедев взял меня за подбородок (терпеть этого не могу!), пристально-насмешливо посмотрел в глаза:

- Не была?

- Нет...

- Ну ладно... А со стороны посмотреть, так отношения у вас очень теплые!

- Скажешь тоже!

Я осторожно взглянула на часы: оставалось две минуты.

- Это он на публику работает. Нужна я ему больно.., бедная родственница! Ему от меня другого тепла требовалось, Коленька.

Ой, держите меня... "Одинокий странник" решил тоже разыграть сцену ревности!

- Ка-зел! Из самого уже песок сыплется, а туда же!

- Ну уж прямо и "песок", скажешь тоже! Он еще вполне...

- Чего? - Лебедев отстранился, не отпуская моих рук, и смерил меня презрительным взглядом:

- Так, может, ты его уже испробовала, а?

Вернее, он тебя...

- Ах, ты мне будешь мораль читать!.. - Я сделала ненастоящую попытку вырваться, и у меня, конечно, ничего не получилось.

- Иди сюда... - Он не грубо, но очень настойчиво притянул меня к себе вплотную. - Сейчас я тебе покажу, как это делается, твоему дяде Мише и не снилось...

Мы сидели на банкетке неподалеку от двери склада. Вернее, теперь уже почти лежали.

И тут за этой самой дверью раздался отчетливый шорох. Я схватила нового "героя-любовника" за руку.

- Коля! Там кто-то есть...

- Не ерунди. Никого там нет.

Шум повторился, хотя и несколько слабее.

Театральный звукорежиссер постарался на славу: было полнейшее ощущение, что шорох слышится со склада, хотя на самом деле источник звука находился вверху, над нами.

Лебедев тоже прислушался.

- Мыши, наверное. Не бойся.

- Мыши! - взвизгнула я. - Как это: "мыши" и "не бойся"! Там заперто, Коля?

- Нет, Валерка забыл запереть, балда. Я смотрел, там никого.

- Коль, посмотри еще! Если это мышь, она может выскочить сюда. Я с ума сойду!

- Дурочка...

Однако новое шуршание за дверью заставило Лебедева чертыхнуться и вскочить на ноги:

- Да это уже и не мышь, а будто кабан! Может, кошка забралась?

Он распахнул дверь темного склада и прислушался. Я с опаской выглядывала из-за его спины, чтобы он, чего доброго, не повернул обратно.

Сделав шаг вперед, Николай включил свет.

Ни кабана, ни кошки, ни даже мышки в пределах видимости, конечно, не было. А шорох явственно слышался теперь сверху, из партера.

- Черт, как я сразу не догадался! - усмехнулся Лебедев. - Это наверху. Здесь слышимость аховая.

Он увлек меня к выходу, но внезапно приостановился: