Алексей Макеев - Чистосердечное убийство

Гуров расспрашивал майора Ершова в большей степени для того, чтобы Седов усвоил несколько уроков для себя. Как иногда приходится действовать в сложных ситуациях. Не всегда надо кричать, приказывать сдаваться и хвататься за пистолет.

— Значит, вы хорошо знаете этого Николая, были уверены, что он вас этим же ножом не ударит?

— Вообще-то мог. — Ершов чуть поморщился. — Николай, когда напьется, башку теряет напрочь. А утром они с женой мирятся.

— А стали бы стрелять, если бы этот Николай кинулся с ножом на вас, снова на жену или на кого-то из соседей?

— Да боже упаси, — уверенно заявил майор. — Я пистолет-то ношу не из-за местных, а из-за того, что залетные могут появиться, настоящие преступники. А эти!.. — Он махнул рукой. — Да и нельзя с ними так. Они ведь участкового уважать должны первым делом, а не бояться. Его слово законом должно быть, иметь вес в урегулировании споров. Именно слово, а не пистолет. Если я тут кого даже раню, а не то что насмерть застрелю, так меня же вообще уважать перестанут. Я для них свой, член семьи, а стрелять!.. Нет, не по-свойски это выйдет.

— А за хулиганство его привлечь тоже не сможете? — спросил Седов. — Это ведь тоже не по-свойски.

— Как раз это можно и нужно, — возразил Ершов. — Таково мое право, способ воспитания. У них же в крови это. Мол, пусть посидит да подумает. Не станет впредь такое делать. Хоть на пятнадцать суток, хоть на два года. Тут как бы уже и претензии не ко мне, а к суду должны быть. Но ведь суд — это государство, власть. Там не возразишь. В деревнях еще сохраняется уважение к власти. В таких вот, где администрация что-то делает, есть рабочие места, откуда молодежь не бежит.

За окном затарахтел трактор, притащивший на буксире служебную «Волгу». Защита картера, подвязанная проволокой, громыхала под мотором на кочках.

— Вон, притащили вашу таратайку. — Майор улыбнулся. — До вечера мужики в мастерских все сделают. Рассверлят и новые болты поставят или переварят.

— Скажите, Ершов, а как часто на обслуживаемой вами территории случаются преступления? — спросил Гуров, не обращая внимания на машину. — Я не имею в виду ваше сегодняшнее показательное выступление и вообще бытовуху.

— Бывает. — Майор чуть нахмурился. — Я на своих деревнях уже двенадцать лет, много чего подчистил. Свои у меня практически не совершают. Пару раз за три года было между парнями по пьяному делу с тяжкими телесными. Кражи случаются, но все это мелочь деревенского масштаба. Если что и происходит серьезное, то совершается не местными. По крайней мере, на совещаниях нам так декларируют по результатам раскрываемости.

Как Гуров ни крутился, но не смог выведать у майора его мнения о начальстве. Ершов вел себя мудро по отношению к представителю министерства, сопровождаемому капитаном из областного управления. Разговор закончился тем, что Ершов предложил гостям проехать до райцентра на его машине. Тем более что ему тоже надо было туда, на собрание офицерского состава.

В управлении помощник дежурного внял просьбе Гурова и не стал тут же докладывать начальству о приезде проверяющего полковника. Он обязательно это сделает, но спустя пару минут, когда Гуров и Седов поднимутся на второй этаж. Главное, сразу попасть в актовый зал и затеряться в задних рядах. Лев Иванович по опыту знал, что нет ничего лучше, чем познакомиться с коллективом изнутри. Мешали полковничьи погоны на плечах, но, увы, он находился в служебной командировке и обязан был носить форменную одежду. Но и простое наблюдение за сотрудниками, выступления с трибуны, обрывки фраз среди офицеров в зале — все это очень хорошо способствует пониманию ситуации.

Гуров знал, что результаты работы любой структуры зависят от атмосферы, царящей в этом коллективе. Хороший начальник окружает себя умными, грамотными заместителями и руководителями подразделений. Отсюда спокойная деловая атмосфера, уверенная работа команды. А если начальник всего лишь выслуживающийся дурак, то и атмосфера в коллективе напряженная, нездоровая. Все вроде бы делом заняты, а результаты минимальные. Это потому, что большая часть энергии человека тратится на стабилизацию психического и эмоционального состояния.

Совсем плохо, когда и начальник ничего не делает, и подчиненные руки опустили. Если можно не работать, то люди и не будут этого делать. Такую истину Гуров постиг давно. А поскольку человек не может сидеть сложа руки, то большая часть служебных телодвижений в таких отделах и управлениях направлена на решение собственных шкурных интересов. Это уже первый шаг к криминалу, к использованию служебного положения в целях наживы и тому подобному.