Алексей Макеев: Кандидат от партии смерти

— Славик Шустрый поделился, — буркнул Максимов. — За минуту до того, как люди Харитона сделали из него покойника.

— А из тебя не сделали? — косо прищурился Фикрат.

— А ты взгляни на меня хорошенько — сделали! Ты же мощный физиономист, Фикрат…

Оба замолчали и с неприязнью принялись разглядывать друг друга.

— Извини, Фикрат, — буркнул Максимов. — Погорячился.

— Бывает, — миролюбиво согласился делец. — Говоря по-научному, носит схоластический характер… Помолчи, Максимов, хорошо?

Последующие пять минут в помещении сохранялось ледяное безмолвие. Фикрат отбросил голову, закрыл глаза. Со стороны он казался расслабленным, отдыхающим. О мучительном мыслительном процессе, протекающем под черепом, помимо подрагивающей коленки, ничто не сообщало.

— А сам-то ты чего хотел, Максимов? — открыл глаза Фикрат.

Сыщику давно осточертел этот спектакль одного актера, играющего то арабского шейха, то крутого чикагского мафиозо.

— Я хотел узнать, где… тело парня, который пытался помочь.

— Узнаю, — пообещал Фикрат. — Хорошо, Максимов, я проверю все, что ты мне наговорил. Хочешь еще кофе?

Ближе к вечеру погода резко меняется. Теплый воздух из казахских степей пересекает границу. Преображается невзрачный сибирский пейзаж. От свежевыпавшего снега остаются мокрые воспоминания. Голые деревья приосаниваются, ветер расшвыривает тучи. Уходящее на запад светило озаряет загородный антураж, современную трассу, оборудованную знаками, указателями и жирной разметкой. Бесконечные леса карабкаются на холмы… Шоссе дает головокружительный вираж. Из-за поворота выползает грязно-желтая «копейка» с комодом на багажнике. Следом за «копейкой» выскакивает угловатый черный джип с трехлучевой звездой на капоте. Эх, расступись, двойная сплошная… «Делая» «Москвича» как стоящего, джип выравнивает движение и разгоняется на прямом участке до космической скорости. С ревом летит по трассе. Лесополоса сменяется каменистым холмом с редким кустарником. Он сплошь изрезан трещинами и холмами. Можно в прятки играть. Человек поднимается из расщелины, упирает левую ногу в щербатый булыжник. Железная штуковина, похожая на мутно-зеленый тубус, укладывается на колено. Отсюда хорошо видна трасса под ногами. Несется угловатый джип. Человек невозмутимо снимает предохранитель. Придает штуковине неподвижность. Целится. У него богатый опыт работы с гранатометом. Афганистан, Карабах, Чечня. Еще раз Чечня. По ходу очередного штурма Грозного его качественно контузило. Пришлось уйти с боевой работы — осваивать мирные профессии… Пуск. Трубу отбрасывает. Отчетливая дуга, и граната взрывается перед капотом летящего джипа. Работа почти ювелирная. Так надо. Шофер лихорадочно выкручивает руль, машина визжит тормозами, уносится на обочину. Вращение на сто восемьдесят градусов — и «Гелендваген» задними колесами зарывается в водосточной канаве. Вздрагивает, падает еще ниже, подминая кустарник. Водитель «Жигулей» с комодом на багажнике испуганно жмет на газ, развивая почти нереальную скорость — километров восемьдесят. Проносится мимо, лихорадочно вцепившись в баранку. Трасса чиста.

Из джипа появляются трое — шофер, два охранника. Двое лезут на откос, путаясь в длинных плащах, автоматы из-под полы, на рожах — ужас пещерный. Третий помогает выбраться солидному господину в кожаном плаще. У господина физиономия белее извести, он рвет воротник, освобождаясь от удавки галстука. Двое между тем ошарашенно водят стволами, не видят мишени и открывают ураганный огонь по кустам. Выбрасывают пустые магазины, вбивают новые. Шофер вытягивает господина из машины, но видно по лихорадочно снующим глазам, что с большей охотой он бы припустил по водостоку. Господин ругается последними словами: стреляйте же, идиоты! Не стойте как истуканы! Охрана лупит в белый свет, взрывая кустарник. Снова лихорадочная перезарядка. Прилетает сухой выстрел. Телохранитель валится, отбрасывая автомат. Второй вращается, как юла, брызжа очередями. Предчувствие конца обращается в дикий ужас. Шофер бросает господина, прыгает на дно водостока, пытаясь улизнуть. Второй сухой выстрел — и, глухо охнув, водила валится ничком. Господин скользит, с трудом удерживая равновесие. Рушится глина. Охранник лезет за четвертым рожком, но нет четвертого, начинает метаться на открытом пространстве. Господин пытается выбраться, тяжело, с надрывом дыша, в глазах вселенская катастрофа, он уже понимает, что это конец, что где-то он недоглядел, просчитался, дал оплошку. Но, может быть, не все потеряно, договоримся, ребята?.. Он хватается за пучок травы, выкарабкивается, отдуваясь. И это финиш — переговоры в данном случае неуместны: звучит сухой дуплет, господина выкручивает по спирали и бросает обратно в канаву. Зря старался…