Алексей Наст - Когда враг с тобой

Джонни не считал себя преступником. Его разум придумал оправдание для своей совести. Он уверял себя, что просто находил места, где охотились африканские хищники. Поэтому все люди Сики относились к Джонни неприязненно, ожидая от него предательства в любую минуту, — он не был замаран, как они, он быт человеком со стороны.

Мамбеле поёжился, словно замёрз. Подошёл его напарник Зинзе. Мотнув головой в сторону отеля, спросил:

— О чём говорили?

Мамбеле разозлился:

— Велел нам торопиться! Или сдаст!.. Приметил, что я наблюдал за комнатой бабы!

— Ясно. А ты чего такой свирепый? — У Зинзе было хорошее настроение.

— Он говорил, что сюда прикочевали обезьяны. Те мерзкие твари. Бабуины. Если они решат нас порвать, порвут — мы не успеем поменять магазины наших винтовок.

— Это плохо.

— Что? — Мамбеле усмехнулся. Зинзе всё время во всём сомневался.

— Что пришли бабуины. Ненавижу этих тварей.

— Плюнь, Зинзе, на сказанное ботаником. Ему всегда мнятся бабуины. Он сумасшедший урод! Он тебя увидит, а скажет, что видел бабуина.

— Сам ты бабуин! — Зинзе налился краской, словно услышал смертельное оскорбление.

Это рассмешило Мамбеле, за что он получил в подбородок шутливый удар от друга. Зинзе, тоже смеясь, отозвался:

— Кого-то я хочу очень давно убить! Кто бы это мог быть? А?

— Гы-гы-гы! У-у-у. — Мамбеле большим пальцем правой руки аккуратно стёр выступившие от смеха слезы с нижних век. — Слушай, дружище, думаю, надо сегодня ночью делать ноги. Операцию «Икс» провернём сегодня. Ты приготовил специальный лимонад?

— Приготовил.

— Дозу снотворного всыпал, как я говорил?

— Даже больше.

— Хорошо. Пусть сдохнут.

— А бабуины? — Зинзе поёжился (от страха), сжал бицепс Мамбеле и посмотрел ему прямо в глаза.

Мамбеле это не понравилось.

— Ты же знаешь, ночью они спят, как все нормальные люди. — Мамбеле с усилием отодрал сильные пальцы Зинзе от своей руки. Спросил: — Боязно?

— Боязно. Не все люди ночью спят.

— Обезьяны спят все! Не ной! — вскипел Мамбеле. Должен же был быть предел страхам!

Секунду выждав, Мамбеле сказал:

— Или ты идёшь со мной, со своим другом, с которым столько лет делил все беды и победы, или остаёшься у кормушки Сики… Только, Зинзе, кормушку могут убрать от твоего рыла, если чуть хрюкнешь не так!

— Я не свинья! Не говори так со мной! — возмутился Зинзе.

Мамбеле пошёл прочь и, не оборачиваясь к другу, произнёс:

— Так решай, кто ты: друг или свинья?

Антон отошёл от окна, посмотрел на Гамида, сидевшего за столом, стоявшим в центре комнаты, спросил:

— Вы доверяете африканцам?

— Почему спросил? — Гамид напрягся.

За вечер, ночь и утро, к неудовольствию Арсана, русский пленник смог расположить к себе Гамида. Они стали нормально общаться. Дай ему сейчас пистолет и прикажи: «Убей этого человека!» — он бы отказался. Пусть другие казнят — Гамид не палач. Камнев за эти сутки доказал ему, что он истинный благородный рыцарь. Айвенго нашего времени… Но и Гамид не уличный преступник, не беспредельщик. Он не устраивал терактов и не убивал полицейских и учителей.

— Там, на улице, местные злодеи что-то мутят.

Гамид очнулся от дум, спросил доброжелательно:

— Что значит «мутят»?

— Что-то затевают! — Антон отошёл от окна. Он нашёл общий язык со своим главным «телохранителем», и это его радовало: ещё немного времени, и он легко улизнёт из ловушки, устроенной «милым» братцем.

— Почему так подумал?

— Один с ночи сидел на дереве и в бинокль глазел на окна, где разместились ваши русские друзья. Не на наше окно. На их окна.

— Подглядывал за красивой женщиной, — предположил Гамид.

— Ты бы просто так подглядывал? — Антон улыбнулся, словно говорил с маленьким ребёнком. — Что, она будет раздеваться, когда рядом с ней соглядатаи? Подумай!

Гамид резко встал; ему сложно было разговаривать с этим пленником — чувствовалось его превосходство во всём: в подготовке, в образовании, в скорости принятия решений. Гамид всегда считал, что Камнева надо было убить сразу, а не таскать за собой по всему миру, — эта глупая затея могла стоить жизни им всем.

Таких убивают сразу. Или бегут от них без оглядки.

Гамид указал подбородком в сторону двери:

— Постоим в вестибюле? Проветримся.

— Как мы «проветримся» в вестибюле? — усмехнулся Антон.

Всё шло так, как он хотел. Надсмотрщик уже видел в нём человека и легко шёл на контакт. Теперь оставалось «завязать дружбу», потом свернуть «другу» голову и бежать.