Джеймс Паттерсон - Гонка на выживание

Том Райли, лейтенант из Нассау, разложил на капоте моего «шевроле» цифровые фотографии переднего и заднего фасадов дома Гладстона — превосходного просторного здания в стиле Тюдоров с крытым патио и плавательным бассейном в задней части. Участок был безупречно озеленен — японские клены, хризантемы, декоративные растения. Определенно не такой дом, который обычно ассоциируется с маньяком-убийцей.

Изучив территорию, мы обсудили стратегию захвата. Никаких попыток переговоров. Мы получили ордер на арест и должны туда войти. Но, учитывая вооружение Гладстона и то, что он уже убил одного полицейского, а другого уложил в кому, мы не упустили мер предосторожности.

Мы решили, что группа захвата будет штурмовать парадную дверь, а снайперы возьмут под прицел передние окна. Если Гладстон появится в одном из них, он будет убит.

Руководил этим делом я и потому собирался следовать за группой захвата для осмотра второго этажа.

— Дверь выглядит крепкой, — сказал я. — Чем воспользуетесь? Тараном?

Молодой мускулистый сержант из спецназа Нью-Йорского полицейского управления поднял обрез дробовика и взвел курок.

— Захватил свою отмычку, — улыбнулся он, показав табачную жвачку во рту. Он явно получал удовольствие. Я был рад, что он на моей стороне.

Перед тем как отдать приказ, я полез в карман пиджака и положил на капот еще одну фотографию — снимок Тонни Гриффит, молодой женщины из транспортной полиции, которую убил Гладстон.

— Джентльмены, это еще одна причина, почему мы поднялись чуть свет, — сказал я. — Давайте отплатим этому мерзавцу.

Дом Гладстона находился в трех кварталах, на зеленой улице Лэттингтаун-Ридж-корт. Наши машины выехали со стоянки и понеслись туда с включенными сиренами и огнями.

Когда мы прибыли, я дал по радио разрешение. Два дизельных грузовика тут же свернули на подъездную аллею и поехали по газонам. Из них выпрыгнули с полдюжины полицейских. Через несколько секунд я услышал два резких хлопка — петли парадной двери были разбиты выстрелами из дробовика.

Когда полицейские отбросили дверь и с криками ринулись в проем, я выскочил из «шевроле» и ворвался в дом вместе с ними. Взлетел с «глоком» в руке по лестнице, перескакивая через две ступеньки, и сердце мое колотилось.

— Полиция! — крикнул я, пинком распахнув первую же закрытую дверь. За ней оказалась ванная. Внутри было пусто. Кольца на перекладине зазвенели, когда я сорвал занавеску душа. Но там оказались только шампуни.

«Проклятие! — подумал я, выскочив обратно в коридор и поводя пистолетом из стороны в сторону. — Где же Гладстон?»

Я бежал по коридору мимо рамок с фотографиями нарядных, улыбающихся людей.

— Полиция! — крикнул я снова. — Ты окружен, Гладстон. Это полиция!

В дальнем конце я увидел слегка приоткрытую дверь, прижал палец к спусковому крючку «глока» и толкнул ее плечом.

Дверь открылась в большую спальню-люкс. Я первым делом заглянул в углы, посмотрел на кровать и в ужасе отшатнулся, словно от удара в лицо. Дрожащей рукой я засунул пистолет в кобуру и прикрыл рот ладонью, пытаясь защититься от отвратительного запаха смерти.

Мы опоздали.

«Этот тип», — подумал я.

— О Господи, — выдохнула за моей спиной Бет Питерс.

Этот тип.

Я вышел в коридор, вынул рацию и произнес упавшим голосом:

— Я наверху. На втором этаже.

— Нашел его? — заорал Макгиннесс.

— Нет, — ответил я. — Не его.

Нашли мы связанную, полуодетую женщину на залитой кровью простыне. В открытую дверь ванной я видел женскую ступню над краем ванны. Еще одна молодая женщина, в сущности, девушка, со связанными электрическим шнуром руками и ногами, лежала в крови возле унитаза.

Покачивая головой, я осмотрел трупы. Девушки в ванной были двадцати с небольшим лет. Совершенно голые. Женщина в спальне была старше — возможно, их матерью, Эрикой Гладстон. Мой взгляд упал на валявшуюся в углу свадебную фотографию, стекло рамки треснуло. Я поднял ее и поднес к безжизненному лицу мертвой. Оно было изуродовано, и потребовалась минута, чтобы убедиться в сходстве.

У меня это в голове не укладывалось. Гладстон убил жену и двух дочерей. Свою плоть и кровь.

Комната наполнилась полицейскими. Я слышал за спиной восклицания изумления и ужаса и не мог двинуться с места, глядя на пропитанные кровью ковер и простыни.

Это было самое тяжкое злодеяние из всех, зверство, преступление против человечности. Господи, как мне хотелось взять этого безумного мерзавца. Лучше всего — в прицел «глока».