Уильям Айриш - Леди–призрак. Я вышла замуж за покойника

Каждый день она начинала словами: «Дайте мне посмотреть малыша». Но следующими словами, вскоре после них, неизменно были: «Покажите мои цветы».

Некоторое время спустя появились фрукты. Не сразу, а чуть позже, когда у нее стал появляться аппетит. Они стояли в другом месте, ближе к окну. В корзинке с большим атласным бантом на ручке. Ни разу одни и те же фрукты подряд, то есть никогда один и тот же набор разных фруктов, и ни одного фрукта с малейшим изъяном. Так что она понимала, что фрукты, должно быть, меняют ежедневно. Да и атласный бант каждый день другой, наверное, и корзина каждый раз другая. Каждый день корзинка свежих фруктов.

И если это не значило для нее столько, сколько значили цветы, так только потому, что цветы это цветы, а фрукты это фрукты. И все же по–своему приятно любоваться и ими. Синие и зеленые гроздья винограда, встречаются и пурпурные. Солнце, просвечивая каждую ягодку насквозь, создает великолепную игру цвета, как в соборных витражах. Роскошные груши с яблочным румянцем на янтарных щеках. Бархатистые желтые персики. Веселые крошечные мандарины. Налитые темно–багровые яблоки.

Каждый день, живописно уложенные на прохладную, свежую темно–зеленую салфетку.

Элен не думала, что в больницах так предупредительны. Не знала, что пациентам предоставляется столько благ; даже пациентам, поступающим всего лишь с семнадцатью центами в кошельке, если вообще с кошельком.

Временами она уносилась в прошлое, вспоминала то немногое, что в нем было. Но от этого комната мрачнела, темнело по углам, слабел даже льющийся в окно поток солнечного света, и ей хотелось поплотнее завернуться в одеяло. И она пыталась заставить себя не думать, не бередить память.

Она помнила, как ехала в поезде. Как они с другой девушкой заперлись в туалете. Помнила металлический блеск арматуры и зеркал. Видела перед собой лицо девушки, три расположенные треугольником ямочки, по одной на щеках и одна на подбородке. Помнила даже ощущение тряски и вибрации, неустойчивость пола под ногами. Однако при этом ее начинало подташнивать, потому что она тут же представляла, что последует через несколько секунд. Знала теперь, но тогда еще не знала. Как правило, в этот момент она гнала от себя страшные воспоминания.

Перед глазами встал Нью–Йорк. Помнила дверь, которая не открывалась. Выпавшую из конверта полоску билетов в один конец. Именно в этот момент, когда молодая женщина мысленно проделывала путь в Нью–Йорк, вокруг начинали сгущаться тени и в комнате становилось холоднее.

Пытаясь оградить себя от мыслей о прошлом, она торопилась зажмуриться и отворачивалась к стене.

Настоящее пока что было к ней добрее. И оно было здесь, под рукой, в любое время дня и ночи. Не требовало от нее никаких усилий. Надо оставаться в настоящем, пусть будет оно. В нем надежно. Не надо из него выходить — ни в прошлое, ни в будущее. Потому что вокруг сплошной мрак и неизвестно, что там найдешь. Надо держаться за настоящее, пускай все будет как есть.

Элен открыла глаза — в комнате снова светло и уютно. Из окна льется до того плотный сверкающий поток света, что прямо садись в сани и съезжай с подоконника на пол. Яркий букет цветов, украшенная лентами корзина с фруктами. Умиротворяющий покой. Скоро принесут маленькое существо и дадут ей. Она крепко прижмет его к себе и не захочет отпускать, испытывая неведомое ранее ощущение счастья.

Пусть будет настоящее. Пусть продолжается. Не проси, не ищи, ничего не спрашивай, не сомневайся в нем. Цепляйся за него что есть сил.

Именно цветы принесли ей беду, оборвали настоящее.

Однажды ей захотелось достать один цветок. Отделить от остальных, подержать в руке, ощутить его аромат. Ей уже было мало, что цветы пышным букетом лишь ласкали глаз.

На этот раз они стояли поближе. Да и сама Элен теперь двигалась свободнее. Она лежала на боку, любуясь ими, когда возникло такое желание.

В букете был маленький цветок, наклонившийся к ней, и женщина решила его достать. Она повернулась на бок и протянула руку. Взялась за стебелек, мелко задрожавший в руке. И тут поняла, что одной рукой его не обломить, да ей и не хотелось повредить цветок, она хотела лишь подержать его в руке. Потянула стебелек из сосуда, он подался, но оказался довольно длинным. Рука Элен поднялась высоко над головой и задела за изголовье кровати, которое вроде было к ней ближе всего, но которого она не могла увидеть, не повернув головы. Там что–то покачнулось, ей показалось, что вот–вот упадет.