Андрей Шахов - Таллинские палачи

- Хоть за девку сказал бы спасибо.

А на пороге гостиной Валдису пришлось испытать некоторое смятение.

"Сбежала?"

Одного бокала на столике не хватало. Что и успокоило: приличные барышни с чужой посудой в окна не сигают.

Он присел на кресло, закурил.

"Что же это за странная троица? Неужели Хлыст в самом деле набрал целую ораву крутых бойцов? Откуда? Да и когда успел?"

Валдис снова вспомнил об Инге - и все иные мысли отступили на второй план.

- Инга!

А в ответ - тишина...

"Где же она?"

Валдис обошел весь первый этаж - безрезультатно. Ощущая нарастающее волнение, он неторопливо поднялся наверх и расплылся и щедрой улыбке одобрении.

"А она первая, кто вынуждает меня трепетать подобно шестнадцатилетнему юнцу".

* * *

Понедельник - день тяжелый. Всегда. Для Стасиса на сей раз он оказался вообще невыносимым. Зря взятые отгулы измотали его бессмысленной пустотой. В воскресную ночь он до трех проворочался в постели и вышел на работу совершенно разбитым.

Хорошо хоть "вкалывать" особо не пришлось. Стасис закончил все неотложное до обеда, скислой физиономией проглотил обычную тройку бутербродов и вторую половину рабочего дня бродил унылой тенью по боксу да дворику и тянул сигарету за сигаретой, мечтая о той сладостной минуте, когда окунется в родную постель.

Можно было бы завалиться на лежак на крыше да позагорать. Если бы не риск уснуть... А то однажды возникшую над ним тень Стасис спросонья принял за любителя шуточек Леху Карпухина и "не распечатывая" глаза, послал "на седьмой этаж" мастера Буревича, к счастью человека понятливого...

До окончания рабочего дня оставалось уже менее получаса, когда к воротам подкатили две совершенно одинаковые "Тойоты" с крутым экипажем "на борту". Стасис в это время сидел на скамейке перед боксом, мрачно посасывал сигарету и считал последние минутки выпавшего на его долю сурового испытания. Увидев вышедших на машин парней, он с тоской почувствовал, что дело у них именно к нему.

Так и оказалось. Только вот за желанием непременно сегодня выяснить, почему не работает печка (это летом-то!) скрывалось нечто подозрительное. Лишь выданная в качестве аванса свеженькая двадцатипятка отмела все сомнения на задний план, и Стасис в меру энергично взялся за работу.

Изучая приболевший агрегат, он не заметил, как все остальные закончили свои дела и разошлись по домам.

- Что, один остался? - дружески поинтересовался плотный верзила, наблюдавший за электриком с заднего сиденья машины.

- Наверно, - Стасис безразлично пожал плечами. - Время-то рабочее уже вышло.

Гонимый желанием поскорее покончить с ремонтом, он не обращал никакого внимания на странных клиентов, изучающе поглядывающих на него и "шарящихся" но всей территории фирмы. Однако сосредоточиться на работе никак не удавалось.

- Слушайте, мужики, - сдался, наконец, Стасис. - Давайте на завтра отложим. Туго я сегодня соображаю - не выспался ни хрена.

Мужики переглянулись. Тот, что поупитаннее, усмехнулся:

- Настоящий боец всегда должен быть о форме.

- Чего? - поморщился Стасис, настораживаясь.

Самый рослый из четверки, обладатель наиболее симпатичного, густо загорелого лица с маленьким шрамом на лице, вкрадчиво, почти доверительно пояснил:

- Нам сказали, что ты очень крутой, - он приблизился к Стасису на расстояние в полшага и, глядя на него с верха своих ста девяноста, добавил: - Хотелось бы проверить.

После столь откровенного намека даже у такого отпетого оптимиста, как Стасис, сомнений быть не могло: бить собрались, причем все четверо на одного. Стасис тяжело, прерывисто вздохнул: дошло мол. В его сигнале была и пометка: неохота, братцы. Но он не делал на ней акцентов, ибо знал - не поймут. То есть - даже и знают, что "настоящий боец" сегодня с превеликим трудом по поверхности земли-матушки перемещается, а ведь только радуются.

- Кто же это такой знаток моих способностей? - поинтересовался Стасис, оттягивая время и пытаясь собрать хоть какие-то силенки. - Он уже не желает утвердиться в своем мнении?

- Ха! - расплылся загорелый. - У этого паренька наблюдается присутствие чувства юмора.

Толстяк повел плечами, отодвинул воротник джинсовой куртки от шеи чуть назад и упер ладони в бока:

- Начнем, пожалуй?

Стасис отступил на пару шагов назад, поджался:

- И сколько же в его глазах в тот момент было сострадания...

В следующую секунду одни из четверки бросился к Стасису, и, целясь ему в глаз, с внушительной силой вынес квадратный кулак вперед. Стасис едва успел изобразить дерганый, не очень удачный блок предплечьем левой руки, отнесший все же удар от головы чуть в сторону.