Андрей Шахов - Таллинские палачи

- Теперь подробнее, - более спокойно потребовал Валдис.

Красноречивым взором Казбек перевел приказ на Чабана. Тот басовито хрипнул и начал детальное изложение событий до момента завершения поединка с незнакомцем; разумеется, напирая на хитрость приемов коварного врага.

Валдис пропускал мимо ушел красочные дополнения, пытаясь отделить их от сути рассказа.

- Покажи - как он бил?

Занимавшийся пару лет боксом, Чабан неплохо имитировал пережитый удар в челюсть. Но кривоватые и не привыкшие к махам ноги едва справились со второй половиной задачи.

- Ясно! - хмыкнул Валдис. - Садись.

Рассказ Казбека не добавил ничего существенного. Из него следовало лишь то, что предыдущим излияниям пусть и с натяжкой, но можно было доверять.

Ну, а Коготок честно сознался, что от своей порции драки он просто "ушел". Но не во имя спасения тонкой и чувствительной шкурки, а дабы проследить - куда беглецы отправятся.

- И?..

- Они еле успели вскочить в "тридцать пятый"...

- Ласнамяэ? - скривился Валдис. - Отыщи теперь...

- Да уж, - кивнул Казбек.

"Неужели и впрямь крутой каратюга? - задумался "бригадный". Допустим... Главное - случайный ли? Почему они рванули именно в Ласнамяэ?"

- Ладно! - выдохнул он и хлопнул крепкой ладонью по подлокотнику кресла. - Будем считать, что вам не повезло. Но Инга должна быть здесь в течение ближайших трех дней. Я не собираюсь прощать ей должок в четыре "штуки"!

- Сделаем! - спешно заверил Чабан, помня поговорку о двух снарядах в одной воронке.

* * *

- А где твой отец? На работе?

Сердце легонько кольнуло.

- Он погиб три года назад.

- Погиб?

- Эффектно звучит? - горько усмехнулся Стасис. - А суть - омерзительна! Пьяным под поезд угодил.

Инга прильнула к дверному косяку; на лице отразилась жалость.

- Извини...

- Какого черта?! - Стасис зло дернул в воздухе свободной рукой, ухнул другой в самовар кружку воды. - Чего ты извиняешься?

Инга присела на табурет между столом и холодильником, уперла ладони в сомкнутые колени и заглянула снизу вверх в его глаза:

- Тебе ведь не доставило удовольствия мое нечаянное напоминание.

Стасис тоже сел, провел по лицу Инги коротким взглядом. В его глазах она заметила раздражение и боль; боль от чего-то другого, не связанная с памятью об отце.

- Может, я и без твоего напоминания хоть иногда подумываю об этом? И вообще; ненавижу, когда из пустых требований приличия заверяют в том, чего на самом деле не испытывают! Знаешь, когда при знакомстве мне говорят совершенно стандартное "очень приятно", да еще и с идиотской улыбочкой, порой так и хочется сказать: "Че ты лыбишься, придурок? Может, через пять минут в рожу вцепишься!"

- И что же мешает тебе это сказать?

Стасис опешил. Незаметно для себя он попал в разряд кухонных скандалистов, а Инга поймала его.

Пару секунд они напряженно смотрели друг на друга, после чего, опустив глаза, барышни произнесла:

- А я думала, вся хмурь твоя напускная... Оказывается, ты по-настоящему злой. Неужели так сильно ненавидишь людей? Что они тебе сделали?

Стасис хотел было ответить, что люди обрекли на смерть его мать, что они же послали его в Карабах, где убивали его товарищей и ранили его самого, что человек убил дедушку Ахмета и очень хотел расправиться с ним, только бегством спасшимся от инвалидности на всю жизнь... Очень хотел он все это сказать, но вовремя передумал и, протирая утомленные глаза кулаками, тихо буркнул:

- Какая тебе разница?

- Никакой!

На минуту установилась тягостная тишина. Инга дулась. Ожидая, когда закипит в самоваре вода, Стасис думал о том, что завтра придется ползти на работу недоспавшим и весь день слоняться по боксу хмельным привидением.

- Чай будешь пить или кофе? - спросил он наконец, желая отбросить предыдущую скандальность разговора.

Инга еле заметно повела плечиком:

- Не знаю.

- Тогда чай, - Стасис поставил на стол две чашки. - Для кофе время уже неподходящее - скоро баиньки.

- Ты так рано ложишься спать? - в вопросе Инги присутствовало искреннее недоумение.

- Мне к восьми на работу, которую я, кстати, достаточно ценю... А ты чем сейчас занимаешься? Помнится, в Москве собиралась учиться.

-А-а! - махнула она ладошкой. - Бросила. Один курс окончила и поняла, что невелик смысл убивать пять лет жизни во имя двухсотрублевой зарплаты.

- Неужели ты надеешься, что до самой смерти будешь иметь под рукой состоятельных месячных болванов? - Стасис заметил, как дрогнула Инга, и смягчил напор: - Или планы какие имеются?