Андрей Шахов - Таллинские палачи - 2

Инга стояла у стойки спиной ко входу, в вытянутых руках держала кейс и делала вид, что изучает разложенный по полкам товар. Стасис подошел к ней и тронул за плечо:

- Меня избегаешь?

- Конечно, нет! - быстро прошипела Инга.- Надо побыть здесь некоторое время.

- Зачем?

- Какой же ты!.. Не спорь со мной, пожалуйста.

- Да я как-то и не успел еще, - Стасис глянул на симпатичную бутылку коньяка и, заметив цену, быстро отвернулся. - Сколько мы будем здесь торчать?

- Не знаю я! - Инга вновь перешла на шипение. - Минут двадцать...

- Да ты че? - возмутился Стасис.- От кого ты прячешься, в конце-то концов?

Устав препираться, Инга прерывисто вздохнула и нехотя выдала один из своих секретиков:

- Вот когда этот Хан и его компания уедут, мы и выйдем.

- А Хан-то здесь причем? - похолодел Стасис.- Чего это ты от него забегала?

- Ну что ты психуешь? Чем меня допытывать, выглянул бы на стоянку может, они уже уехали.

Стасис протяжно вздохнул, подавил в себе всплеск злости и вышел из бара.

- Очередной случай, когда зверь сам на ловца идет! - расплылся в щедрой и нервной улыбке запыхавшийся Хан; он стоял в центре полукруга окруживших вход в бар пяти громил и держал в руке кейс - близнец ингиного.

- Где твоя девица? - вопросил он настороженно; чувствовалось, что возникшая ситуация ему не по душе.

- А что вам нужно от нее? - задал встречный вопрос насупленный Стасис и смерил оценивающим взором окруживших его здоровяков, при виде которых кулаки вовсе не чесались; трое из них были одеты в подозрительно знакомые темно-серые костюмы и черные рубашки, а это настораживало вдвойне.

- Кейс, - тихо проронил Хан, бегая глазами. - Наш кейс, который твоя девчонка, быть может, по их ошибке, но прихватила вместо своего.

Он протянул Стасису предлагаемый на обмен "чумадан" и чуть ли не с мольбой заглянул в глаза.

"Хан очень не хочет скандалить, - понял Стасис, машинально принимая кейс. - Это понятно - много кругом народа. Скорее всего, причина еще и в содержимом кейса... Может, "баксы"? Что бы там не находилось, Хан очень трепетно к этому относится".

Стасис вздохнул - он тоже не хотел неприятностей. И плевать ему было на содержимое утянутого Ингой кейса!

- Отпусти! - взвизгнула вдруг она за его спиной, ведомая "в народ" одним из громил Хана. - Макака!

Бритоголовый бугай на миг опешил и отпустил Ингу, тут же спрятавшуюся за Стасисом и без особого интереса выслушавшую от него весть о том, что, вообще-то, здоровых и тупых работников ножа и топора зовут "гориллами".

- Ну ты, мудрец! - пробасил обладатель столь разных эпитетов.

- Замолчи, Харитонов! - резко процедил Хан и с усмешкой глянул на Ингу, все еще "прячущую" кейс за ноги. - В очередной раз прошу вернуть наше имущество. Это был бы самый простой и честный выход из положения.

- Я не ослышалась - это он про честность говорит? - усомнилась Инга.

Хан великодушно проигнорировал укол. Стасис кратко велел:

- Отдай.

- Что?

Стасис побелел, но сказать что-либо не успел, так как беспокойная Инга совсем некстати вновь обрела подвижность и мелкими шажками стала перемещаться к выходу, вынуждая своего опекуна делать то же самое. Минуту спустя, громилы прижали их к стене. Хан нервно усмехнулся, глянул на заинтересовавшихся странной компанией посетителей зала и протянул Стасису ожидающую ручку кейса руку.

- Отдай! - повторил Стасис и, замечая, как иссякает терпение злобно озирающихся здоровяков, требовательно толкнул в живот переминающуюся с ноги на ногу Ингу.

- С какой это стати я должна отдавать мой "дипломат"? - как бы возмутилась та.

- Ну, сучка! - Харитонов потерял всякое терпение и, удачно минуя голову Стасиса, влепил Инге сильнейшую пощечину.

Она и ойкнуть не успела, как правая сторона лица с громким звоном разбила стекло кассы. Кассирша в ужасе взвизгнула. Обернувшись, Стасис увидел, что из пореза через всю щеку Инги стекает и капает на пол самая настоящая кровь.

- Идиот! - возопил Хан и отвесил довольному собой Харитонову сочный подзатыльник; уж он-то знал, как опасно заводить человека, два года назад наглядно продемонстрировавшего, чего стоит его ярость.

Стасис как завороженный уставился на выбитую в стекле дыру; острые кромки были покрыты бисеринками крови. Инга прикрывала ладонью пораненную щеку и плакала.

Чувствуя происходящую в парне страшную перемену. Хан попытался поправить положение и суетливо забормотал:

- Я приношу свои искренние извинения за этого болвана...