Рекс Стаут - Лига запуганных мужчин

Продолжая сидеть с листком бумаги в руке, Вульф поднял глаза и посмотрел на мисс Хиббард:

— Похоже на то, что мистер Чейпин столкнул судью с края какого-то утеса. По-видимому, под влиянием неожиданного импульса. Предполагаю также, что он сделал это совершенно незаметно, поскольку не возникло никаких подозрений. Там был где-нибудь поблизости подходящий утес?

— Да, это произошло в июне прошлого года в Массачусетсе, недалеко от Марблхеда. У Филмора Колларда собралась целая толпа. Судья Гаррисон приехал из Индианы на торжественное вручение дипломов, его сын закончил университет. Вечером они обнаружили его отсутствие, а на следующее утро нашли его труп у подножия утеса, весь истерзанный за те часы, что прибой швырял его туда-сюда между скалами.

— А мистер Чейпин был в их числе?

Она кивнула:

— Был.

— Только не говорите мне, что это была встреча ради покаяния. Или они проводили съезд этой своей невероятной Лиги?

— Нет. Впрочем, мистер Вульф, Лигой ее никто всерьез не называл. Да и дядя Эндрью не был, — она смутилась, сжала губы, потом подняла голову и продолжала, — таким уж романтиком. Эта компания людей была просто компанией и состояла в основном из однокашников, тех, с кем Филмор Коллард кончал Гарвард в 1912 году. Да, человек семь или восемь из этой — пусть будет так, Лиги, — там были…

Вульф кивнул, некоторое время вглядываясь в нее, затем снова взялся за папку и начал вынимать из ее отделений самые различные вещи. Он покопался в откидных клапанах, заглянул в конторскую книгу, пробежал глазами большинство бумаг. Наконец, снова посмотрел на мисс Хиббард.

— И каждый из них, вернувшись домой, к своему большому удивлению получил это псевдопоэтическое извещение?

— Да, спустя несколько дней.

— Ага. Вам, без сомнения, известно, что стишки мистера Чейпина довольно традиционны по форме? Многие из наиболее эффектных писем с угрозами в истории, особенно в период средневековья, были написаны стихами. И хотя я в определенной мере ценю произведение мистера Чейпина за связь с традицией, с точки зрения стихотворных достоинств оно представляется мне многословным, напыщенным и явно корявым. Конечно, я не могу судить о нем как знаток стихосложения, но у меня есть слух.

Болтать за работой Вульфу совершенно не свойственно, и я недоуменно посмотрел на него, не совсем понимая, что за этим последует. Мисс Хиббард тоже неотрывно смотрела на Вульфа. Мне пришлось отвести от него взгляд, так как он продолжал:

— Кроме того, я подозреваю, что он — особенно во второй строфе — допустил плагиат. Хотя прошло уже много лет с тех пор, как я читал Спенсера, но где-то в расщелинах моей памяти застрял почти такой же каталог зверей. Арчи, не мог бы ты подать мне вон того Спенсера? Третья полка справа от двери. Нет, дальше, еще дальше, — темно-синий позолоченный переплет. Да-да, вот этот.

Я принес книгу и подал ему, он открыл ее и начал перелистывать страницы.

— «Пастушеский календарь», это я знаю точно, и, по-моему, «Весна». Конечно, это не так уж важно, даже если я это место найду, все равно подобная мизерная победа не стоит тех трех минут времени, которые я на нее потеряю. Извините, мисс Хиббард. «Выкармливание бычков… петух на навозной куче… где волк в овечьей шкуре искал свою добычу»… Нет, это вовсе не то. Везде животные, но это не тот их перечень, который застрял у меня в памяти. Придется обойтись без победы, это не здесь. Тем не менее мне было приятно еще раз встретиться со Спенсером, хоть на минутку. — Он наклонился в кресле вперед до опасного предела и подал книгу мисс Хиббард. — Прекрасный пример переплетного искусства, он заслуживает, чтобы вы одарили его дружелюбным взглядом. Издано, разумеется в Лондоне, хотя переплетено здесь, в нашем городе, одним шведом, который нынешней зимой, по всей вероятности, умрет от голода.

Она призвала на помощь всю свою воспитанность, чтобы взглянуть на книгу, повертела ее в руках, заглянула внутрь и снова оглядела переплет. Вульф опять занялся бумагами, которые вынул из папки. Видно было, что книга ее больше не занимает, поэтому я встал, взял томик из ее рук и вернул на полку.

Вульф обратился к ней:

— Мисс Хиббард, я понимаю, вы жаждете конкретных действий, и я, несомненно, испытываю ваше терпение, мне очень жаль. Могу я задать вам несколько вопросов?

— Конечно. Мне кажется…

— Прошу меня извинить. Пожалуй, я ограничусь двумя вопросами. Во-первых: знаете ли вы, не застраховал ли недавно ваш дядя свою жизнь?