Дия Гарина - Битте-дритте, фрау-мадам

— Ну? — сквозь зубы бросил Иловский, оглядывая меня с ног до головы. — Куда дальше?

— За мной, — просветила я игорного заправилу и хотела подставить Павлу плечо, но была грубо отстранена Максимом.

— Ты пойдешь впереди, а он в середине рядом со мной. Вздумаешь бежать, переломаю ему остальные пальцы. Дошло? Тогда двигай, не теряй время!

Спотыкаясь о древесные корни, я быстро семенила по тропинке, показанной мне Семеном сегодня ночью. И едва сдерживалась, чтобы поминутно не оборачиваться и не смотреть на с трудом выдерживавшего темп Челнокова. Интересно, на что я рассчитываю? Ведь из второго джипа выбралось четыре человекообразных субъекта в оттопыривающихся подмышками джинсовых жилетках. Но даже капли сожаления о том, что я не бежала подальше от этого проклятого города, услышав в трубке тяжелое дыхание Павла, ко мне в голову не просочилось. «Ну и дура», — заявил внутренний голос с явно челноковскими интонациями. — А мне каково помирать будет, зная, что ты… что тебя… «И еще хорошо если быстро». «Ничего, ничего, Пашенька, — неслышно шептали в ответ мои губы. — Я уже не боюсь. Мы с тобой на прощание такое представление устроим, что никому мало не покажется. И сделаем это еще до того, как подойдем к избушке. Я не собираюсь сдавать им Панфилова, тем более, если нас все равно…»

Но минута проходила за минутой, узенькая тропинка вилась уже возле самого озера, а я все никак не могла решиться и, свалив идущего за мной охранника, пробиться к Павлу. «Ну, подожди еще немножечко. Лучше за тем поворотом… — вкрадчиво упрашивал внутренний голос. Но поворот сменился зигзагом, тропинка снова повернула в гору, а я все на что-то наивно рассчитывала, чего-то упорно ждала. И дождалась.

Несколько пистолетных выстрелов, слившись в один сплошной грохот, навсегда успокоили шедшего позади меня охранника, и заставили раненного Иловского с воплем покатиться по траве. Но оставшиеся на ногах секьюрити не оплошали и начали палить в ответ по кустам справа от тропинки. Нам с Павлом не нужно было подавать друг другу какие-нибудь знаки, чтобы, почти синхронно развернувшись, сцепиться с нашими конвоирами. Наверное, рыжий Максим не ожидал такого от своего пленника, считая его неспособным к сопротивлению доходягой. За что и поплатился. Я впервые увидела, как сворачивают шею живому человеку. Да и сейчас не особенно разглядела. Павел проделал это настолько быстро и четко, что я даже охнуть не успела. И это несмотря на то, что ему пришлось управляться одной рукой.

И все же если бы не нежданная огневая подмога, адвокату и его подзащитной вряд ли светила победа. Спасибо счастливому случаю. А ведь нападавшие рисковали не меньше. Сомнительная защита кустов и тонкоствольных молодых березок не могла уберечь их от ответных пуль. Я уже слышала два вскрика, донесшихся из кустов, когда, пробившись к Павлу, потянула его прочь от места перестрелки. Но мой бывший жених покачал головой и зашарил подмышкой у рыжего секьюрити, лежащего на животе и укоризненно взирающего в небеса.

Мне были отпущены судьбой какие-то мгновенья, чтобы успеть дернуть Челнокова в сторону. Пуля свистнула над самым ухом, и унеслась прочь, заставив нас броситься ничком на землю. И вовремя. Распластавшийся возле матерящегося Иловского секьюрити взял нас на мушку и принялся аккуратно расстреливать. Пули выворачивали сухую, рассыпчатую как песок землю, не позволяя нам поднять головы. Оставалось только медленно отползать ногами вперед.

Наверное, бандитские пули нас все-таки достали бы, но в этот момент точный выстрел, прозвучавший совсем с другой стороны, наповал уложил иловского охранника. Похоже, нападавшим надоело прятаться под сомнительной защитой чахлых кустов, и они предприняли обходной маневр. Нет, вру. Скорее всего, они разделились заранее и, когда все охранники господина Иловского палили в одну сторону, их начали спокойно и методично расстреливать с другой. Несколько выстрелов буквально косой выкосили еще отстреливающихся бандитов. В живых остались только мы и раненный Иловский. Понимая, что милости ему ждать не приходится, он из последних сил бросился к озеру и, вспоров темную воду, поднял вокруг себя тучу брызг. Едва я успела усомниться в его умственном здоровье (ведь голова, торчащая над водой, мишень просто замечательная), Петр Петрович Иловский как в воду канул. То есть он как раз и канул. А точнее, нырнул.

— Дурак, — тень подошедшего Виталия легла рядом со мной на траву, что показалось мне очень символичным, потому что с другой стороны лежал мой второй жених. — Сейчас вынырнет, и я его сниму.