Мэри Кларк - Розы для возлюбленной

— Нелюбви? Думаю, речь здесь может идти о более сильном чувстве. Я считаю, что доктор просто ненавидел Скипа.

— Господин Эрнотт, есть ли у вас основания считать, что Сьюзен получала в подарок драгоценности от кого-либо еще, кроме отца и мужа?

— Если так оно и было, то мне она об этом не говорила. У нее было несколько очень ценных вещиц. Вот это я точно знаю. Скип покупал ей кое-какие драгоценности ко дню рождения каждый год. Дарил он ей их и на Рождество. Причем она показывала ему конкретно, что именно хотела бы иметь. Было у нее и еще несколько предметов антиквариата от Картье, выпущенных этой фирмой в единственном экземпляре. Вроде бы эти драгоценности подарил ей отец.

«Во всяком случае, он так утверждает», — про себя добавила Керри. Она поднялась.

— Господин Эрнотт, как вы считаете, это Скип Реардон убил Сьюзен?

Джесон тоже поднялся с кресла.

— Мисс Макграт, я считаю себя большим специалистом в том, что касается антиквариата и предметов обстановки. Я значительно меньше разбираюсь в людях, чем в вещах. Но ведь любовь и деньги и вправду являются двумя самыми вескими причинами для любого убийства. К сожалению, в данном деле оба этих побудительных мотива были у Скипа. Вы со мной согласны?

Джесон наблюдал в окно, как автомобиль Керри отъехал от его дома и скрылся из виду. Размышляя над только что состоявшимся разговором, он пришел к выводу, что вел себя совершенно правильно. Он был достаточно подробен, чтобы казаться желающим помочь, и при этом в должной степени туманен. Так что помощник прокурора, так же как обвинение и защита на том суде десять лет назад, скорее всего, пришла к выводу, что дальнейший и более обстоятельный допрос Эрнотта не имеет никакого смысла.

«Считаю ли я, что Скип Реардон убил Сьюзен? Нет, не считаю, мисс Макграт, — про себя сказал Джесон. — Я думаю, что Скип, как и, к сожалению, слишком большое количество прочих мужчин, живущих на земле, действительно мог бы убить свою жену. Мог бы. Но суть-то состоит в том, что в тот вечер кое-кто другой сделал это».

Скип Реардон пережил, наверное, самую тяжелую неделю в своей жизни. Скептицизм, которые он прочитал в глазах помощника прокурора Керри Макграт, посетившей его в тюрьме, довершил для Скипа тот путь к отчаянью, который для него начался известием, что ему, скорее всего, больше не дадут возможности подать апелляцию.

С тех пор в голове Скипа как будто пел хор голосов, без конца повторявший одну и ту же фразу: «Еще двадцать лет, прежде чем они смогут выпустить тебя за хорошее поведение». Фраза эта звучала опять и опять, без остановки. Всю неделю, вместо того чтобы, как обычно, читать или смотреть телевизор по вечерам, Скип, не отрываясь, разглядывал фотографии в рамках, висевшие на стене его камеры.

На большинстве этих фотографий были Бес и мать Скипа. Некоторые снимки сделаны уже лет семнадцать назад. Когда Скипу было всего двадцать три и они с Бес только начали встречаться. Сама Бес в то время получила первое назначение учителем в одну из школ, а Скип открыл свое дело — заработала «Строительная компания Реардона».

За те десять лет, что Скип просидел за решеткой, он провел многие сотни часов перед этими фотографиями. При этом он каждый раз задавался вопросом, почему же все вдруг обернулось так неудачно. Если бы в тот злополучный вечер он не повстречал Сьюзен, то к нынешнему моменту они с Бес были бы женаты уже четырнадцать или даже пятнадцать лет. У них, наверное, было бы уже двое или трое детей. «Как бы, интересно, это было — иметь сына или дочь?» — спрашивал себя Скип.

Он построил бы для них с Бес дом, который они с женой спланировали бы вместе. Это было бы не то несуразное, ультрасовременное, огромное архитектурное творение, что у него получилось под давлением и в угоду капризам Сьюзен. Их со Сьюзен особняк со временем Скип просто возненавидел.

Все эти годы в тюрьме дух Скипа поддерживало знание того, что он не виновен, его вера в американскую систему правосудия и в то, что однажды весь этот кошмар кончится. В своих мечтах он многократно представлял момент, когда апелляционный суд признает, наконец, доктора Смита лжецом, а Джоф придет к нему в тюрьму и скажет: «Пошли, Скип. Ты — свободный человек».

Согласно тюремному распорядку Скипу было разрешено дважды в день звонить по телефону. Обычно он по два раза в неделю звонил своей матери и Бес. Кто-то один из них, как минимум, приезжал к нему в тюрьму на свидание в субботу или воскресенье.