Адам Холл - Мат красному королю

— Люди кажутся здесь достаточно счастливыми, — сказал Бишоп. — Вон те, например, внизу. Что вы скажете о них?

— А, теннис. Полпроцента играет в теннис — или плавает, или занимается серфингом. Хорошее, здоровое развлечение. Все остальные кочуют из бара в бар, переходят от рулетки к баккара. Как я.

— Позавидовал бы вашей отрешенности.

— Но не завидуете. Вы к этим людям не относитесь. Вы здесь по какому-то делу. Мелоди говорила мне. Но не сказала, по какому.

— Я провожу здесь расследование.

На мгновение в глазах де Витта мелькнула улыбка.

— Значит, у нас с вами одинаковые мотивы.

— Не совсем. Меня интересует один человек, а не общество в целом.

— Вот как? И кто этот человек?

— Дэвид Брейн.

— Брейн… — задумчиво проговорил де Витт. — Я слышал о нем. Но разве расследование еще не закончено?

— Официально — да. А это частное.

Де Витт искоса глянул на Бишопа.

— И персональное?

— Лишь постольку, поскольку я сам причастен к этой аварии.

— Да, верно, вы ведь тоже были там. Мелоди говорила мне.

— Она рассказывала об аварии?

— Немного. Я был знаком с Брейном, поэтому поинтересовался, — Де Витт сложил руки, сжал ладони и медленно повернул их, как будто растирал табак. — Вас не удовлетворило заключение о том, что смерть произошла в результате несчастного случая?

— В то время, пожалуй, удовлетворило. Но потом нет.

Несколько минут де Витт молчал. Казалось, он следил за тем, что происходит на корте. Официант унес стаканы. Глухие, резкие удары теннисных мячей вторили друг другу.

— Вы пришли к какому-то новому, собственному заключению?

— Не совсем.

— Но примерно так?

— Пожалуй.

Де Витт прямо взглянул на Бишопа и спросил:

— И каким будет ваше заключение, когда вы его вынесете?

— Убийство.

— Неужели? И кто обвиняемый?

— Неизвестные лица.

— Лица? Их несколько?

— Да.

— Интересно. И вы собираетесь установить их имена?

— Да.

— Трудную задачу вы на себя взяли, — мягко проговорил де Витт.

— Мне она нравится. — Откинув назад голову и не глядя на собеседника, Бишоп принялся набивать трубку. — В определенном смысле и вы, и я интересуемся одним и тем же предметом. Людьми. У вас прожектор — вы рассматриваете толпу. У меня — фонарь узко направленного света, я навожу его на отдельного человека. Видимо, поэтому вы и сказали, что вас интересует мое маленькое расследование. Без всяких личных на то причин.

Он щелкнул зажигалкой, наблюдая за профилем де Витта, который сидел к нему вполоборота. Его гладкое лицо лоснилось от пота. Солнце палило, заполняя веранду. На ближайшем корте один из игроков бросил ракетку и в изнеможении лег на спину. Казалось, прошло несколько минут, прежде чем Бишоп услышал задумчивый голос де Витта:

— Брейн больше подходит для того типа исследования, которым занимаетесь вы, чем для моих наблюдений, Бишоп. Он был личностью. На такого человека можно наводить резкость, брать его крупным планом. Я мало его знал, но раза три или четыре видел, когда они приезжали сюда с Мелоди. Мне он нравился. И другие его любили. Он был здесь очень популярен.

— Да. Мне уже говорили об этом, — медленно проговорил Бишоп. — Все, по-видимому, его сильно любили. Кроме двоих.

Голова де Витта повернулась как на шарнирах.

— Неизвестные лица?

— Да. Когда я нашел их, я думал, они тоже скажут, как они любили Дэвида Брейна. Если его так все обожали, отчего он попал в такое трудное положение?

Де Витт пожал плечами.

— Нет человека, которого любил бы весь мир. — Он лениво скосил глаза на дым, поднимающийся из пенковой трубки в лучах яркого солнца. — Вы хорошо знаете Мелоди?

— Почти совсем не знаю.

— Она похожа на Брейна во многих отношениях. Чертовский характер. Полагаю, поэтому они так хорошо поладили.

— Индивидуалисты обычно не ладят. Слишком сильные личности, слишком упрямые.

— Это верно, однако они, может быть, оказались исключением из правила. Они составили прекрасную пару. Знаете, иногда встречаешь двух людей, которые вместе, и останавливаешься, чтобы посмотреть на них, поскольку понимаешь, что увидел нечто редкое. Разновидность живой гармонии. Это заметно по тому, как они смотрят друг на друга, как разговаривают — я говорю не о том обожании со сладкими, томными, коровьими взглядами, которые видишь в отелях для молодоженов. Я имею в виду действительную гармонию. Глубинное соответствие. — Он взглянул на Бишопа и неожиданно саркастически добавил: — Впрочем, такая гармония совсем не в их характере, как мне представляется.