Анна и Сергей Литвиновы - Вне времени, вне игры

Сначала Андрюшу она напугала. Он сотовый отключил, батарейку вынул. Пока везли его на фээсбэшной машине из Камышля в столицу, даже посматривал (от нечего делать), нет ли «хвоста». А когда в Москву въехали и он увидел обычные столичные толпы, несущиеся по своим делам (и никому ни до кого нет дела – тем более до него!), журналист о личной безопасности стал меньше печься. А назавтра в редакции побывал, получил от главного редактора страшный нагоняй за то, что непроверенные материалы анонсирует. На сайте газеты анонс его дикий, обещавший раскрыть все тайны договорных матчей, провисел (как сказали ему добрые коллеги) не больше пары часов. Сняли с треском. И в печатную версию газеты, разумеется, не поставили.

Постепенно Андрюша совсем расслабился. И телефон свой мобильный включил, и проживал по месту регистрации. Правда, иногда вдруг накатывало. И начинало казаться: он и впрямь под колпаком! Какая-то машина с наглухо затонированными стеклами целый день стоит зачем-то под окнами… Женщина, которую он привык встречать возле дома с коляской, вдруг попадется ему в деловом костюме с другой прической и у работы… Лимузин один и тот же следует за его старой «Нексией» чуть не всю дорогу… Журналист списывал эти видения на легкую паранойю, связанную с усталостью и стремной, что ни говори, темой про избитого футболиста. Но потом… Однажды он вдруг нежданно-негаданно увидел в ленте сообщение – и чуть в обморок не грохнулся:

Вчера, в городе Камышль, у подъезда собственного дома тремя ударами ножа был убит корреспондент областной газеты «Вперед!» Валентин Марушин. Всего четыре дня назад он был выписан из областной горбольницы, куда попал после сильного избиения, учиненного неизвестными. В отношении первого нападения велось следствие, которое пока не выявило злоумышленников. Надо отметить, что Марушин никогда не касался традиционно острых тем, таких, как злоупотребления властью или проблемы с бизнесом. Сферой его интересов оставался в основном спорт. Наблюдатели отмечают, что журналист находился в приятельских отношениях с Игорем Сырцовым, центрфорвардом сборной страны и (в прошлом) камышленской «Турбины». Напомним, что Сырцов, в свою очередь, был неделю назад зверски избит в Москве и до сих пор находится в Центральном госпитале в состоянии комы. Следственным комитетом по Камышленской области по факту убийства журналиста возбуждено уголовное дело.

А через полчаса потрясенному Тверскому позвонила Варвара.

Раз на дворе стоит пятьдесят шестой и его все считают Стрельцовым – значит, он и должен быть Стрельцовым. И вести себя так, как он. Пахать на тренировках. В матчах обманывать защитников и забивать голы. Ценить мужскую дружбу в команде и особенно не выделяться среди ребят. Жить среди них по тогдашним правилам.

Хотя привыкнуть было, конечно, сложно. Он и не думал, что середина пятидесятых настолько отличается от привычного двадцать первого века! То, что ни у кого нет мобильных телефонов, гаджетов и компьютеров, – понять можно. Но сколько несовершенство связи приносило неудобств! Чтобы позвонить домой маме, надо идти в кабинет начальника команды и просить воспользоваться аппаратом. И мог ведь еще не разрешить! Возьмет и отрежет: «Я занят! Позже приходи, Стрельцов!» Можно было прогуляться в пансионат, где стоял телефон-автомат, но только надо заранее запастись монетами по пятнадцать копеек.

С развлечениями вообще царил (как они там тогда говорили) сплошной мрак. Единственный на базе телевизор стоял в красном уголке (так они называли досуговую комнату) и диагональ экрана имел около тридцати – нет, не дюймов, а сантиметров. Не надо говорить, что изображение было черно-белым, временами мерцало, а то и вовсе пропадало. Демонстрировалась всего одна программа, по которой крутили оперы, балеты и торжественные заседания.

Нет худа без добра – народ читал книги. Хотя и с ними все было непросто. Захотел прочесть, к примеру, «Золотого теленка» – пожалуйста, в библиотеку, а там, натурально, очередь. Запишут во второй десяток – к концу пятьдесят седьмого года, может, подойдет. Детективов они при социализме практически не печатали. Появился очень смелый журнал «Юность», который все хвалили и передавали из рук в руки, и там, представьте, опубликовали с продолжением «Дело пестрых». И у кого роман (в четырех зачитанных журналах) имелся, считался богачом. А все остальное, что печаталось, – туфта (как они выражались) была страшная. Сплошные агитки про социализм и страшилки о том, как ужасно живется при капитализме. Так и хотелось на каком-нибудь комсомольском собрании встать и сказать: «Ребя, о чем вы тут гутарите! На пенсию вы пойдете (кто доживет) при проклятом капитализме, вас на московских улицах «Роллс-Ройсы» давить будут!» Но, конечно, после такого заявления (даже в кругу проверенных друзей) прямой путь ему был на лесоповал или в дурку, поэтому приходилось предусмотрительно молчать.