Евгения Грановская - Перстень чернокнижника

И вновь все потонуло в аплодисментах. Северинский выждал, пока зал угомонится, и объявил трагически дрогнувшим голосом:

— Господа и дамы, мне очень понравился ваш город. Но еще больше мне понравились его жители. Сегодняшним выступлением я завершаю большой тур по Восточной и Западной Сибири. В ознаменование этого я хочу сделать вам маленький подарок! Прошу внимания!

Фокусник громко хлопнул в ладоши. Грянула музыка, и в зал вбежали девушки с широкими подносами в руках. На подносах громоздились пластиковые стаканчики с шампанским и маленькие бутерброды.

— Угощайтесь, друзья! — улыбнулся Северинский. — Угощайтесь, и спасибо вам за теплый прием!

Иллюзионист снова хлопнул в ладоши, и черный занавес, упав с потолка, скрыл его от зрительного зала.

Зрители, смеясь и возбужденно переговариваясь, резво повскакивали с кресел. Неожиданное угощение, не входившее в стоимость билета, привело их в совершенный экстаз. И только один человек в зале остался равнодушен к чудесному фуршету. Это была очкастая брюнетка в первом ряду. Она вскочила со своего кресла и стала озадаченно вертеть головой по сторонам.

— А как же Игорь? — бормотала она взволнованно. — Где же Игорь?

Она неловко схватила за рукав тощего мужчину, протискивающегося мимо нее, и пробормотала полным страдания голосом:

— Он ведь не вернул Игоря!

Зритель отмахнулся от очкастой зануды и заспешил к подносам с едой и выпивкой.

— Как же так? — пробормотала брюнетка. — Ведь он исчез. Исчез по-настоящему.

Еще несколько секунд девушка стояла в растерянности, затем встрепенулась и, огибая жующую и пьющую толпу, поспешила за кулисы.

А за кулисами царила суета. Бегали, стуча дверьми и громко переговариваясь, какие-то люди. Брюнетка остановилась посреди коридора и стала смотреть по сторонам, надеясь увидеть фокусника. Вот в конце коридора мелькнул черный фрак.

— Постойте! — крикнула девушка и бросилась за ним вдогонку.

Она торопливо догнала мужчину и положила ему руку на плечо. Тот обернулся и, удивленно воззрившись на брюнетку, спросил:

— Чем могу помочь?

— Ой… — опустила руку девушку, узнав в человеке конферансье. — Вы — не он.

— С этим трудно спорить, — улыбнулся мужчина во фраке. — Я — это я. А вам кто, собственно, нужен?

— Мне?.. Мне нужен ваш фокусник. Он только что выступал.

— Рудольф? — Конферансье развел руками. — Его нет.

— Как нет? — пробормотала брюнетка, изумленно блеснув очками.

— Так — нет. Сразу после окончания представления он выехал в аэропорт. Он очень спешил. Ради него специально задержали рейс.

— Как в аэропорт? — в еще большем недоумении пробормотала девушка. — На какой самолет?

— Гастрольный тур Северинского по Сибири закончился, — объяснил конферансье. — А сегодня вечером у него какое-то представление в Москве. Даже по телевизору будут показывать. В прямом эфире!

— Да, но как же… Как же мой Игорь?

— Простите, не понимаю, о чем вы.

— Нужно срочно ехать в аэропорт! — взволнованно проговорила брюнетка и рванулась с места.

Конферансье удержал ее за руку и улыбнулся:

— Простите, девушка, как вас зовут?

— Женя.

— Женечка, милая… — голос конферансье звучал мягко, по-отечески. — …Вы не успеете. Его самолет вылетает через десять минут, а до аэропорта вам ехать минут двадцать.

Девушка умоляюще прижала руки к груди.

— Но я должна его остановить! Он не может улететь!

— Очень даже может, — возразил конферансье.

Плечи брюнетки обмякли, словно из нее выпустили воздух. Она несколько раз растерянно моргнула и вдруг всхлипнула.

— Да в чем дело-то? — спросил конферансье, озабоченно вглядываясь в лицо девушки. — Что случилось?

— Ваш фокусник… — промямлила Женя, утирая ладонью слезы. — Он украл моего жениха.

— Как жениха?

— Так, жениха. — Она медленно сползла по стене на пол, опустила лицо на ладони и горько зарыдала.

Конферансье несколько секунд стоял, переминаясь с ноги на ногу и растерянно глядя на рыдающую девушку, затем развел руками и, пробормотав «извините», зашагал прочь.

За неделю до этого

Тетя Шура одним залпом выплеснула бренди себе в глотку. Закусив жирным куском мяса, она повернулась к дочери, белокурой двадцатилетней красавице, и прошамкала с набитым ртом:

— Викуша, съешь еще кусочек.

Вика скривила лицо.

— Мам, ну ты что — я же на диете. Пусть Женька ест, ей бояться нечего, она и так жирная.

Тетя Шура покосилась на очкастую племянницу и брезгливо фыркнула: