Евгения Грановская - Перстень чернокнижника

— Хорошо. — Женя смущенно улыбнулась. — Паштет, — робко, но с чувством сказала она, — спасибо, что согласился мне помочь.

— Не за что, — просто ответил тот.

Паштет стоял у деревянной стойки, пожевывая спичку, и смотрел на тощего барыгу, сидевшего на стуле и разглядывавшего перстень сквозь большую лупу.

— Хорошая вещь, — вынес вердикт барыга. — Старинная. Не чета нынешним. Могу дать тебе за нее две тысячи долларов.

— Этого мало, — сказал Паштет.

Барыга глянул на верзилу и усмехнулся.

— Это хорошая цена, — сказал он. — Ты знаешь, Паштет, я тебя никогда не обманывал. В любом другом месте тебе не дадут за эту безделушку и штуки. А я даю две.

Паштет несколько секунд обдумывал его предложение, затем кивнул.

— Хорошо.

Тощий отсчитал две тысячи долларов и кинул пачку мятых купюр на стойку.

— Держи. Если появится еще что-нибудь, ты всегда найдешь меня здесь.

Паштет пересчитал деньги и хотел спрятать их в карман, но барыга схватил его запястье и сказал, сильно понизив голос:

— Слушай, Паштет, я тут собираюсь провернуть одно дельце. Мне нужен компаньон.

Паштет перекатил изжеванную спичку из одного угла губ в другой и поинтересовался:

— Что за дело?

— Боксерский поединок, — ответил барыга. — Дело верное. Один из бойцов ляжет в третьем раунде. Ставки один к пяти.

Паштет чуть прищурил недобрые глаза и поинтересовался:

— А зачем тебе я?

— Я пустой. Ты выгреб все, что у меня было. Выиграешь десять штук — четыре из них мои. У тебя останется шесть. Навар — четыре штуки. Идет?

Паштет задумчиво постучал по стойке пальцами.

— Ну, так как? — нетерпеливо спросил тощий и плотоядно облизнулся. — Ты согласен?

— Когда бой? — осведомился Паштет.

— Через час.

Павел поскреб в затылке.

— Так говоришь, дело верное?

— К гадалке не ходи! — заверил его барыга. — Только подумай: за час ты заработаешь четыре куска.

Паштет все еще колебался.

— А если дело не выгорит? — спросил он недоверчиво.

— Получишь две штуки назад! Паштет, я тебе отвечаю своими деньгами. Ну, подумай сам: я ведь не идиот, чтобы тебя обманывать. Ты парень серьезный. Случись что, вернешься сюда и открутишь мне голову.

— Вот тут ты прав, — самодовольно усмехнулся Паштет.

— Ну, так что? По рукам?

Паштет хмыкнул и швырнул деньги обратно на стойку:

— Держи. Но не вздумай меня кинуть.

Барыга сгреб доллары и убрал их в ящичек конторки.

— Боксера зовут Ракета, — сказал он. — Бой будут транслировать по местному телеканалу. Ты сможешь посмотреть его в любом спортбаре.

— Я посмотрю, — пообещал Паштет.

Час спустя Павел сидел за стойкой бара и, потягивая пиво, глазел на экран телевизора. Бой был в разгаре.

— Давай, Ракета, — бормотал Паштет. — Давай.

— Да ты что, парень! — удивился бармен. — Самосвал его запросто сделает. Ты посмотри, какой он здоровый. А какой у него хук левой! А как он работает джебом! Не боксер, а загляденье!

— Давай, Ракета, — упрямо бормотал Паштет, не обращая внимания на болтовню бармена. — Давай, родной.

Третий раунд подходил к концу. Ракета бросился в атаку, провел серию ударов по корпусу Самосвала, затем увернулся от удара и выкинул вперед правую руку.

«Вот оно!» — пронеслось в голове у Паштета.

Однако дальше случилось нечто ошеломляющее. Самосвал легко уклонился от удара, дав противнику завалиться вперед, затем ударил Ракету левой рукой по ребрам. Тот крутанулся вокруг собственной оси и тут же получил удар в челюсть. Замерев на пару секунд, он закатил глаза и рухнул как подкошенный.

— Этого не может быть, — пробормотал Паштет изумленно. — Не может быть.

Бармен хлопнул его по плечу.

— Успокойся, парень. Я тебе сразу сказал, что у Ракеты нет шансов.

Паштет швырнул на стойку мятую купюру, повернулся и зашагал к выходу.

«Ну, тощая сволочь, — думал он. — Только попробуй не вернуть мои деньги, я из тебя всю душу вытрясу!»

Завидев разъяренного Паштета, барыга вскочил со стула и попробовал скрыться в подсобке. Однако не успел. Паштет настиг его у самой двери.

— А ну, стоять! — рявкнул он и схватил беглеца за шиворот.

Тощий попробовал вырваться, но хватка у верзилы была железная.

— Паштет, я сам не знал! — запричитал барыга. — Мамой клянусь!

— Плевать я хотел на твои клятвы, — пророкотал Паштет. — Где мои деньги?

Барыга молитвенно сложил руки и плаксиво затянул:

— Паштет, позволь, я тебе все объясню.