Лев Шейнин - Записки следователя (Старый знакомый, рассказы)

Я посмотрел на массивный стальной сейф и сразу вспомнил, что пару лет назад Осипов мне рассказывал, что "адмирал Нельсон" окончательно порвал со своим прошлым, перебрался на жительство в Москву и мирно

трудится в качестве технорука одной механической артели.

- Одну минуту, Иван Алексеевич, - сказал я Акулову. - Попытаюсь вам помочь...

И я тут же позвонил Осипову, работавшему уже в МВД СССР, и рассказал ему о беде, постигшей прокурора Союза.

- Все ясно, старина, сейчас попробую разыскать Семена Михайловича и, если найду, приеду вместе с ним, - сказал Осипов. - Но я его с год не встречал, не знаю - жив ли...

Иван Алексеевич, всегда и все понимавший с полуслова, едва я положил телефонную трубку, спросил:

- Скажите, это не тот "адмирал Нельсон", о котором вы мне рассказывали?

- Он, Иван Алексеевич.

- Ну этот, судя по всему, поможет. Старые кадры не подводят...

И Иван Алексеевич улыбнулся своей неповторимой, очень мягкой и лукавой улыбкой, которую так хорошо знали его подчиненные.

Не прошло и получаса, как появился несколько запыхавшийся, но все еще тогда крепкий Николай Филиппович, за которым следовал чистенький, аккуратный старичок с небольшим саквояжем в руке, одноглазый, с такой же аккуратной, как он весь, черной повязкой над глазницей. Годы взяли свое, и "адмирала" было трудно узнать, так постарел он за эти годы, и только в самой глубине его единственного глаза все еще тлел тот живой огонек, который запомнился мне с первой встречи.

Иван Алексеевич встретил "адмирала" с обычной корректностью и тактом.

- Здравствуйте, садитесь, пожалуйста. Мне говорили, что вы один из лучших... гм... механиков... Не так ли?

- В свое время так считали почти все полиции Европы, товарищ Акулов, ответил с достоинством "адмирал". - Но ведь полиции свойственно ошибаться более, чем кому-либо... Впрочем, как будто я действительно немного разбирался в сейфах... Речь идет об этой гробнице?

И он указал на злополучный сейф.

- Совершенно верно. Это, если я не ошибаюсь, немецкий?

- Да, лейпцигской работы, - ответил "адмирал", быстро оглядывая сейф. Однако это не "прима", как говорят немцы... Это сейф фирмы "Отто Гриль и К°", и я немного знаком с ее продукцией. Мы имеем здесь двойную щеколду нержавеющей стали с внутренней пружиной и автоматическим боковым тормозом - вот здесь, слева, - который задерживает замок, если не знать секрета... А вот и самый секрет - он довольно музыкальный. Что делать - немцы любят музыку...

И "адмирал Нельсон" нажал головку одного из пяти медных болтов, которыми был заклепан замок. Головка сразу же подалась и с мелодичным звоном отошла в сторону.

- Совершенно верно, - улыбаясь, произнес Акулов. - Я вижу, что полиция не всегда ошибалась. Семен Михайлович - если не ошибаюсь?.. - вы действительно крупный специалист...

- Не хвалите раньше времени, а то можно сглазить,- ответил "адмирал".Сейчас, мы подружимся с этим "немцем" как следует...

И, вытащив из саквояжа какой-то тонкий стальной прут и длинный ключ с передвигающимися бородками, "адмирал" начал совершенно бесшумно ими оперировать.

- Замки сейфов не переносят грубости, - говорил он, продолжая работать. С ними нужно деликатно обращаться, и они, как женщины, больше ценят внимание, а не силу... Конечно, когда такая старая калоша, как я, говорит о женщинах, это может показаться смешным, но в молодости бывший "адмирал Нельсон" разбирался не только в сейфах, несмотря на то что имел всего один глаз...

Кстати, товарищ Акулов, именно благодаря этому меня и прозвали "адмиралом Нельсоном", который тоже был одноглазым... В тысяча девятьсот пятом году я гастролировал в Амстердаме и, дело прошлое, взял там один хороший сейф... На следующий день я прочел в газетах, что через неделю, это было в октябре, в Англии будет отмечаться сто лет со дня гибели Горацио Нельсона, павшего, как вы знаете, двадцать первого октября после сражения у Трафальгарского мыса, где он разгромил франко-испанский флот... Мне захотелось отдать дань внимания тезке...

Я скупил в Амстердаме уйму знаменитых голландских тюльпанов, погрузил их на пароход и выехал в Англию. Три грузовых фургона доставили мои тюльпаны на кладбище, а сам я был в новом фраке и цилиндре... Клянусь вам честью, что, когда публика увидела мои тюльпаны, на меня стали глазеть больше, чем на первого лорда адмиралтейства... И тогда я произнес речь. "Леди энд джентльмен, - сказал я. - Я имею честь и одновременно удовольствие представлять здесь неповторимую Одессу, подарившую миру столько выдающихся поэтов, музыкантов, моряков и правонарушителей. Ваш одноглазый адмирал знал свое дело, что, впрочем, свойственно многим одноглазым". Мне устроили овацию... Да, на старости нам остаются одни воспоминания, как сказал Кант, в чем я, впрочем, не уверен...