Энтони Макгоуэн - Охота

— Привет, мальчики, — с улыбкой сказала она, грассируя на корнуоллский лад.

— Как обстоят дела с расчетным временем приготовления пищи, Энджи? — справился Дом, поднимая крышку одной из кастрюль.

Энджи шлепнула его по руке, и крышка с грохотом упала.

— Негодник! — воскликнула она с показной суровостью в голосе. — Дайте нам еще полчаса, и все будет готово. Суфи не очень-то умеет готовить фазанов, — добавила она с абсолютно неуместной ухмылкой, — пришлось поучить ее, как надо… ощипывать.

Суфи.

Какая неожиданность. Ростом в шесть футов, стройна как мальчик, лицо спокойное, выражающее безмятежность и покорность. Кожа темно-лилового цвета, вроде сливы или свежего синяка. У нее тонкая длинная шея, и девушка вполне могла оказаться эфиопкой, сомалийкой или, может быть, суданкой. Как ее, черт возьми, занесло в наши края? Услышав свое имя, Суфи слегка поклонилась. Абсолютно формальный жест. И только выбившиеся из-под ярко-оранжевого платка густые каштановые волосы несколько скрасили эту формальность.

Я окинул нашу группу быстрым взглядом. Все слегка растерялись и пялились на девушек. Симпатичная, с пышным бюстом, Энджи выглядела очень привлекательно, но Суфи — просто красавица.

— Полчаса? — спросил Габби. — Ну хорошо. Подождем. Пошли, ребята.

Мы вернулись в зал.

— Ты подобрал отличных девчонок, — обратился Бланден к Габби.

Я не понял, как много иронии содержится в его словах.

— Он никого не искал, — вмешался Дом. — Это дело моих рук. Габби собирался заняться самодеятельностью. Он утверждал, будто может приготовить отличную еду из ничего. Упомянул омлеты. Я заявил, что это нам не подходит, и попросил хозяев дома порекомендовать поставщиков провизии. Так мы вышли на стряпух.

— Я просто считал, уж коль мы устроили мальчишник, то… можно ограничиться одними мужиками, — пояснил Габби свою точку зрения. — Полагаю, в течение уик-энда мы не на шутку разойдемся. Девушкам может не понравиться такая атмосфера.

— Разве они собираются ночевать здесь? — спросил Тойнби.

— Да, — ответил Дом, — другого выхода нет. Разве только ты протрезвеешь и подкинешь их до Труро в полночь. Но милые дамы в полной безопасности. Они запрутся в уединенной башне. Без шуток.

— Я, разумеется, посещал много мальчишников, — заметил Нэш, — в которых женщины играли далеко не последнюю роль. — Он рассказал похабную историю о том, как шлюхи ползали под полковым столом и отсасывали у мужиков, которые должны были держаться при этом стоически. «Игра» заключалась в том, чтобы другие не заметили, как ты кончаешь. Я хохотал вместе с остальными до тех пор, пока не услышал собственный фальшивый смех.

Потом Габби повел нас в широкий коридор с высокими мозаичными окнами.

— Сейчас мы войдем в северное крыло, — произнес он высокопарно. — Как видите, коридор украшают великолепные витражи работы Уильяма Морриса. Темой росписи являются Каин и Авель. Утром, когда станет светло, вы сможете рассмотреть всю эту прелесть.

Но даже без преображающего утреннего света я увидел часть стекла необыкновенной красоты. Мне даже удалось разглядеть фигуры: Адама с длинной ниспадающей бородой; двух братьев — один крупный, широкоплечий, другой — маленький, вороватый. Рядом с ними стояли приношения в виде фруктов и мяса.

Затем мы оказались в первой комнате северного крыла, вполне уютной гостиной. Она уступала по величине залу, но все же имела впечатляющие размеры. Вдоль стен — кожаные кресла, на полу — восточной ковер, а электрические лампочки скрывались в изысканных старинных светильниках. На одной из стен висел гобелен. Мне он показался похожим на полотна прерафаэлитов. Женщина с развевающимися рыжими волосами оплетена волнистыми кольцами змея. Я ожидал увидеть рыцаря с мечом в руках, стремящегося освободить пленницу. Однако дама была наедине со зверем. Любопытно, но она, кажется, не возражала и неплохо себя чувствовала внутри спирали.

Здесь же обнаружился еще один огромный камин, вот только огонь в нем не горел. Тем не менее в комнате не чувствовалось холода. Я понял, почему: у стен стояли три старомодные чугунные батареи. Итак, северное крыло оборудовано современными удобствами.

— Довольно мило, — сказал Тойнби, — оформлено в викторианском семейном стиле. Поцелуй на ночь жену и семерых ребятишек, а потом отправляйся к юной проститутке.

— Кто это? — осведомился Бланден, глядя на мраморный бюст человека средних лет.

Камень такой гладкий, что не просматриваются ни черты характера, ни судьба данного персонажа.