Наталья Солнцева - Пассажирка с «Титаника»

– Ты правильно сделал, что выбрал Катю. Я – не успокоительная таблетка. Скорее, наоборот.

Лавров схватился за виски и застонал. Глория нарочно мучила его, дразнила и посмеивалась.

– Открывай шампанское, – буднично сказала она. – Отметим твое чудесное спасение.

Он откупорил бутылку и налил немного себе и ей. Вино было ледяное и кисловатое на вкус.

– Если бы Красовский застрелил меня, ты бы заплакала?

– Лучше скажи, что ты узнал насчет Дины и Любы? Их возьмут на работу?

– В кабаре «Клубничка со сливками». Там хорошо платят.

– Держу пари, «чертовки» скоро выйдут замуж, – развеселилась Глория. – Не по любви, зато с выгодой.

– Кто бы сомневался. А Дора? Что с ней будет?

– Она получит известность как художник-депрессионист. Ее мрачные полотна найдут своих поклонников.

– Депрессионизм – это новое течение в искусстве?

– Вроде того.

Сквозь сиреневые шторы в комнату пробивался догорающий закат. На комоде, где раньше стояли часы с амурами, было пусто. Но Лаврову казалось, что он видит их ехидные рожицы и слышит язвительное хихиканье.

– Когда ты уезжаешь в Черный Лог? – спросил он.

– Завтра.

Он не знал, что сказать, и только смотрел, как Глория листает тетрадь, куда Уну записала свою странную историю.

– До сих пор ломаю голову, почему Плутон тогда меня не убил? – признался сыщик. – Почему запер в пещере до утра?

– Вероятно, ты сбил его с толку, обвинив в убийстве певицы и менеджера. Он собирался выяснить, что ты имел в виду.

– Язык мой – друг мой. Хотя Катя мне не поверила, как я ни старался убедить ее, что не имею отношения к самоубийству Красовских.

– А ты-то тут при чем?

– В самом деле! – усмехнулся Роман. – При чем тут я?

Он помолчал, собираясь с мыслями. У него осталось много вопросов, на которые он не надеялся получить вразумительных ответов.

– Кстати, в дневнике написано о «Титанике»… это, правда, про коридор времени и все такое? – все же спросил он.

– Кто-то же шлет сигналы SOS с тонущего корабля? Не секрет, что проходящие мимо суда иногда видят на месте гибели лайнера людей, которые барахтаются в воде и зовут на помощь. Порой они даже спускают шлюпки, чтобы подобрать терпящих бедствие… но те исчезают, словно мираж.

Лавров вспомнил лицо Уну, ее опущенные глаза, бледные щеки и рот, похожий на бутон розы. Прелестные черты уже утратили четкость, словно подернулись лунной дымкой…

– Сожги эту тетрадь, – сказал он Глории. – Прямо сейчас!

Вечером того же дня сыщик отправился в Рудное и осмотрел пепелище, где стоял дом Плутона. Пожар уничтожил все, что могло гореть. Крыша рухнула, стены почернели. У обугленного столба сидела рыжая вислоухая дворняжка.

– Найда! Иди сюда! – позвал Роман, протягивая ей бутерброд с колбасой.

Собака, не веря своему счастью, завиляла хвостом.

– Ешь, – добродушно приговаривал он, глядя, как она уплетает угощение. – Я за тобой. Поедешь жить в деревню, к одной красивой, но жутко вредной женщине. Она тебе понравится…

Между деревьями стоял туман. Верхушки старых елей тонули во мгле, и где-то рядом, невидимый в белесом мареве, потрескивал сучьями, шуршал опавшей хвоей затаившийся враг.

– Ну, где ты там? – с пьяной удалью выкрикнул охотник, вскидывая ружье. – Выходи! Что, молчишь? Молчишь… боишься! Думаешь, тебя пуля не возьмет? Она у меня серебряная! На оборотня!

Тишина, нарушаемая звуками леса, была ему ответом. Туман стоял в голове охотника, тяжелый хмельной угар.

«Они обе исчезли, – думал охотник. – Покинули меня. Сначала одна… потом другая. Они обманули меня! Обещали счастье, неслыханную удачу… восторг и упоение – любовью, властью! Над золотом, над душами людскими… над женщинами! И где это все? Утекло, просочилось между пальцев, как талая водица. Правда, у меня еще кое-что осталось, вернее, кто . Она! Волшебная, милая, сладкая… и недоступная. Она тоже ускользает… Как мне сделать ее своей? Навсегда, навеки? Такую приступом не возьмешь, придется подбираться на мягких лапах… будто таежный князь к желанной добыче!»

Громкий треск справа, за покрытыми лишайником стволами, заставил его вздрогнуть, и, не целясь, выстрелить.

– Ха-ха! На, получай! Ха-ха-ха! – захлебываясь истерическим смехом, завопил он. – Получай, чудище!