Наталья Солнцева - Пассажирка с «Титаника»

Лавров представил, как будут ломать головы криминалисты, приехавшие на место происшествия. Замок не взломан. У входной двери – лужа человеческой крови, которая не принадлежит хозяевам. Сами они выбросились из окна, оба. Сначала жена, потом муж. Никаких следов борьбы нет. Зато на полу у того же окна – пистолет с глушителем и отпечатками пальцев погибшего.

– Конкретный висяк! – пробормотал Роман и принялся тщательно убирать следы своего пребывания в пентхаусе.

Закончив с этим, вышел и прикрыл за собой дверь. Осторожно обогнул пятно крови, забрал пакетик, в котором она была, и вызвал лифт…

Взволнованные Катя и Аля засыпали его вопросами.

– Где ты пропадал так долго?

– Как машина?

– В порядке. Сигнализация заглючила, но я все исправил. Пришлось повозиться.

– Мое зеркало! – ахнула хозяйка, увидев в его руках осколки.

– Прости… я нечаянно уронил его. Обещаю возместить убыток.

– Нет, что ты, – смутилась Аля. – Это пустяки.

Катя побледнела и показала на его джинсы.

– У тебя кровь!.. Ты ранен?.. И на рукаве тоже!..

– Я порезался, – объяснил Лавров и протянул окровавленный палец. – Зеркалом.

Он только в лифте заметил, что испачкался в крови, и тут же принял меры: нанес себе глубокую царапину, дабы оправдать пятна на одежде.

– Надо промыть, перевязать… – засуетилась Аля.

– Где у тебя аптечка? – ревниво спросила Катя. – Я сама все сделаю.

Барышни были под хмельком. Бутылка коньяка опустела, пока Лавров разбирался с Красовскими. На столе подсыхали дольки лимона и недоеденный торт.

Аля принесла йод и пластырь. Все, что нашлось.

– Идем в ванную, – скомандовала Катя, бросая на сыщика тревожные взгляды. – Надо отмыть кровь.

Он покорно дал себя увести. Напряжение последнего часа схлынуло, оставив после себя отупение и слабость. Хотелось принять душ, выпить водки и лечь. Странно, что он не ощущал удовлетворения.

– Больно? – спросила Катя, обрабатывая ранку.

– Нет.

Лавров представил два мертвых тела на холодном асфальте и тяжело вздохнул. Скоро их обнаружат… если уже кто-нибудь, страдающий бессонницей, не выглянул в окно. Или какой-нибудь собачник со своим четвероногим питомцем не наткнулся на погибших. Поднимется шум, на нижних этажах проснутся жильцы. Вызовут полицию и «скорую»…

– Я ужасно устал, – пожаловался он Кате. – Поедем домой?

– К тебе или ко мне? – покраснела она.

– К тебе.

Ему необходимо было отвлечься, забыть лунный лик красавицы с убийственными очами, утолить вспыхнувшее желание. Он прислушался к себе и понял, что разбуженная страсть все еще тлеет… все еще манит лживым обещанием блаженства.

– Столько крови, – смущенно пролепетала Катя, замывая пятна на его куртке. – Может, ты ее снимешь?

– Давай быстрее, – молвил он, изображая нетерпение. Не мог же он отдать ей в руки куртку с заветной тетрадкой в кармане. – Нам пора ехать.

Интересно, зачем Глории эта тетрадка с записями? Она строго приказала найти и изъять ее.

Перед ним снова полыхнули зрачки Горгоны, он дернулся и застонал.

– Больно? – испугалась Катя. – Может, у тебя еще есть порезы?

«Есть, – тоскливо подумал Лавров, глядя на пробор в ее волосах. – Глубокие раны. На сердце! И нанесла их женщина. К сожалению это не ты, Катя…»

В погибшей Красовской было что-то общее с Глорией. Он не мог понять, что их объединяет. Может, таящаяся внутри неведомая жуть, которой нет названия?

– С тобой точно ничего не случилось? – спросила Катя, заметив его отчуждение.

– Ничего, – солгал он, продолжая думать о Глории…

В парадном консьержка огорошила их известием, что два человека – мужчина и женщина – выбросились с верхнего этажа и разбились насмерть. Ее наверняка позовут опознавать тела, а она ужасно боится покойников. Полицию вызвали, но когда-то они приедут? Наверняка под утро.

– Вы ничего не слышали? – осведомилась она. – Никакого шума? Никаких голосов?

От консьержки несло валерьянкой и цветочными духами. Катя замедлила было шаг, но Лавров увлек ее к выходу.

– Мы же ничего не слышали, – сказал он. – И ничего не видели.

– Да, – нервно кивнула она.

Площадка перед домом была освещена, и Катя крутила головой, ища то, о чем говорила консьержка. Лавров знал, что тела Красовских лежали с другой стороны дома, но промолчал. Там уже, вероятно, собираются зеваки. Удивительно, откуда они берутся посреди ночи?

Он прижал Катю к себе и поцеловал. Как иначе он мог переключить ее внимание? Она судорожно вздохнула и обмякла в его руках.