Светлана Алешина: Королева черного золота

Кроме опергруппы и дежурной машины ГИБДД, на место катастрофы примчался еще и ОМОН. Крепкие ребята в пятнистых куртках с черными масками на головах быстро повыскакивали из своего автобуса, но, увидев, что дело уже кончено, в растерянности, словно обиженные, останавливались посреди дороги. Майор Белоглазов украдкой посматривал на меня, будто ожидая моих рекомендаций к действию. Признаюсь, это было и волнующе, и страшно одновременно.

– Думаю, на крекинг-завод надо бы все-таки поехать, – проговорила я робко. – И ОМОН пусть с нами тоже едет. Он там может оказаться очень полезен…

– Отлично. – Белоглазов огляделся. – Сейчас мы все отправляемся на крекинг-завод, и вы, ребята, тоже с нами. На всякий случай… Мало ли что там может произойти.

Омоновцы недоумевающе переглянулись, удивляясь, что майор Белоглазов так буквально следует моим пожеланиям. Да я и сама этому удивлялась. Тем не менее они погрузились в свой микроавтобус, мы – в свой драный «уазик», ко всеобщему удивлению, после пережитой погони еще не потерявший способности двигаться. Костя с Валерием и Павликом уселись в серую телевизионную «Волгу», передок у которой был изрядно помят, но ездить наша машина тоже еще была в состоянии. Возле опрокинувшегося бензовоза остались опергруппа да бригада работников ГИБДД. Сирены было приказано не включать.

К нашему удивлению, дедок-вахтер на проходной вздумал было чинить нам препятствия и не желал пропускать на территорию завода.

– Ну, не могу, ребята, хоть режьте – не могу! – уверял он. – Нет у меня приказа пропустить вас в такой час, а без приказа вас пущу – меня самого под суд отдадут! У нас с этим строго!

– Не можете пропустить, позовите начальника охраны! – сказала я строго.

– Не могу, милые вы мои, хорошие! Нет сейчас начальника охраны на заводе! Дома он, спит уже…

– Тогда позовите начальника караула!

– Я и есть начальник караула! Я и начальник, и весь караул, и все я. И не могу вас сейчас пропустить, не положено…

До меня вдруг дошло, что дедок попросту пьян. До майора Белоглазова тоже это дошло. Небрежно отстранив старика в сторону и велев одному из своих подчиненных пристегнуть его наручниками, он повел нас на территорию крекинг-завода. Мы следовали за ним.

– Так, – Белоглазов повернулся ко мне. – Что вы предлагаете делать дальше?

– Надо пойти в тот дворик к подъездным путям пятого цеха, – сказала я. – Вроде как ничего больше тут не горело. Может быть, не поздно обследовать грунт на предмет наличия там следов наркотиков?

– А затем шаг за шагом обследовать и территорию крекинг-завода, – добавил капитан Фильченков не без иронии. – Понятно… Для этого, между прочим, потребуется несколько бригад криминалистов.

– Послушайте, здесь где-то должен быть кабинет начальника охраны, – заявила я, не слушая его. – Может быть, мы найдем какие-нибудь улики там.

– Точно, да и его домашний адрес неплохо бы там узнать, – сказал майор Белоглазов. – Мне кажется довольно странным это совпадение с золотым перстнем на пальце – такая заметная улика. Однако поговорить с этим типом нам все равно надо на предмет выяснения алиби…

И только было мы направились к зданию заводоуправления, как в тот же момент где-то неподалеку от нас раздался страшный, душераздирающий женский вопль. Было понятно, что кричит не одна, а по меньшей мере две женщины. Вопль, возникший так внезапно, длился и длился, казалось, не в состоянии прерваться, от него холодело все внутри и ноги делались ватными. Лишь на мгновение мы, словно парализованные, замерли на месте. Но уже в следующее мгновение торопливо устремились туда, откуда он доносился, страшный, бесконечный, переходящий в душераздирающие всхлипывания и причитания, почти лишенный признаков человеческого голоса. Омоновцы, выхватив свое оружие, следовали за нами.

Уже издали я поняла, что этот страшный зов о помощи несется с дымящихся кипятком, благоухающих нефтью и бензином очистных сооружений крекинг-завода. Во вздымающихся с них над широкими ваннами очистных клубах пара я разглядела человеческие фигуры, скорчившиеся в неестественных позах на шатких деревянных мостках. Омоновцы тоже разглядели их и тут же рассредоточились, заняли позиции, взяли фигуры на прицел. Я же, словно сомнамбула, подходила все ближе и ближе, пока не увидела со всей достоверностью, что происходило.

Прежде всего я разглядела начальника охраны крекинг-завода. Золотой перстень на его пальце поблескивал в скудном заводском освещении. Видно было, как на его лице играет его обычная, нахально-циничная улыбка. Как за щитом, он прятался за двумя другими фигурами, в которых я узнала двух женщин: работниц в их обычных, напоминающих балахон, резиновых комбинезонах. Они были поставлены спиной друг к другу, и выражение их лиц было самое отчаянное. Я пыталась понять, что именно их держит вместе, наконец до меня дошло, что женщины связаны друг с другом веревкой на шее, а конец этой веревки, вернее, петли-удавки, начальник охраны завода держит в руке.