Наталья Солнцева - Загадка последнего Сфинкса

Я вынужден распродавать коллекцию отца, расставаться с дорогими моему сердцу вещами, семейными реликвиями, а Игорь с жиру бесится. Снимает на ночь элитный клуб, чтобы показать публике написанную им картину. Подумаешь, событие! На столах будет обильное угощение: шампанское, устрицы, икра, ананасы, жареные куропатки. Женщины придут в умопомрачительных туалетах и приведут богатых мужчин, которые привыкли не считать денег. Все эти нувориши, ни черта не смыслящие в искусстве, будут аплодировать, восхищенно вздыхать и кричать «Браво!». И над всем этим великолепием огней, музыки, вин, яств, женской красоты и мужской щедрости будет царить вышедшая не из пены морской, как Афродита, а из-под кисти господина Домнина блудница, роскошная куртизанка, воплощение соблазна и греховной любви…

Маслов говорил сам с собой. При всем затаенном негодовании он не мог не признать, что есть в полотнах Игоря некая магия, черная или белая — не ему судить.

Он опять представил себе мастерскую художника, обрамленную бронзовыми завитками багета картину, стоящую в тишине и темноте, наполненной ее колдовскими вибрациями, и задрожал от вожделения. О, как бы он хотел причинить Игорю такую же боль, какую испытывал сам! Пусть попробует, каково это, когда отбирают самое дорогое…

Много лет назад они с Домниным, оба студенты, стояли на набережной Невы и любовались каменными сфинксами.

— «Его лицо прекрасно, а рот несет печать изящества», — произнес Феофан, повторяя слова арабского путешественника о Сфинксе из Гизы. — Хотел бы я побывать в Египте и посмотреть на этого исполина! Древние считали Сфинкса живым существом, которому боги повелели следить за порядком. Когда поведение людей переходит границы дозволенного, он спрыгивает с пьедестала и удаляется в Ливийскую пустыню…

— Зачем? — спросил Домнин.

— Зарывается там в песок. Я бы на его месте поднимал песчаную бурю!

Они заговорили о скульпторе, который высек из скалы гигантскую статую.

— Я не верю, что Большой Сфинкс создан рукой человека, — твердил Маслов. — Он слишком велик.

— Имеешь в виду размеры?

— Конечно, нет. Египтяне называют его Шепес Анкх — Живой Образ.

Недавно Феофан вспомнил о том разговоре, сделал гипсового сфинкса и послал Игорю, но художник, видимо, не понял намека…

Потом, выбирая на продажу из собранных отцом произведений живописи копию Кнопфа, Маслов остановился на «Ласках». Художники эпохи модерна нередко прибегали к изображению сфинкса, открывая в этом мифическом персонаже символ другого мира , существующего бок о бок с миром людей…

Первые дни марта почти ничем не отличаются от зимних. То же можно сказать и о ночах. Морозец и мелкий снежок, ветер, хруст под ногами, безлюдные улицы, стылый свет фонарей, огни вывесок и витрин. Холод пробирается за воротник, щиплет щеки.

Астра и Матвей замерзли, стоя в темноте подворотни.

— Что мы здесь делаем? — сердился он, потирая уши. — Кого-то ждем?

— Возможно, нам повезет, и мы увидим что-то интересное.

— Как бы не так!

Астра не сводила глаз с заветной двери.

— Там кто-то есть? — спросила она у Матвея. — Как думаешь?

— По-моему, никого. Окна закрыты жалюзи, да и время позднее. Нормальные люди давно разошлись по домам спать.

— Где ты видел нормальных людей? — хихикнула она.

По улице, отбрасывая на снег черную тень, скользнула фигура в надвинутой на лицо шапочке. Астра затаила дыхание и вцепилась Матвею в руку. Человек прошел мимо, приостановился. Блеснул огонек — одинокий прохожий прикуривал сигарету. Через минуту он свернул, и его шаги стихли в глубине переулка.

— Долго мы здесь торчать будем? Пока не превратимся в ледяные статуи?

В ответ на слова Карелина на улице показались двое пьяных — тот, который крепче держался на ногах, вел второго домой.

— Где ты живешь-то? — донеслось до наблюдателей. — Д-давай… ищи…

Заблудившийся любитель спиртного затянул песню. Отголоски его вокала еще долго раздавались из снежного мрака.

— Одни забулдыги бродят… — ворчал Матвей. — Их мы, что ли, караулим?

Астра не на шутку замерзла: ног она уже не ощущала, губы свело. Ожидание явно затягивалось. Может, она ошиблась, и никто сюда не придет?

— Ты взял свои железки? — шепотом спросила она.

— Взял, но…

Матвей хотел сказать, что действия, на которые она его толкает, называются «незаконным проникновением в чужое помещение», однако Астра потянула его за рукав, и он молча пошел за ней. Хруп-хруп… Эхо их шагов ударялось о стены старых домов, много раз перестраивавшихся. Фундаменты здесь закладывались, наверное, еще в восемнадцатом веке.