Карина Тихонова - Тень королевы, или Слеза богини

Так. Нога, конечно, выглядит не лучшим образом, но нагноение мне не грозит, слава богу. Ладонь почти затянулась.

Я влезла в ванную, выкрутила краны до упора. Долго стояла под душем, ловила губами теплую воду и наслаждалась минутами приятного бездумья. Наконец с сожалением перекрыла воду, досуха растерлась полотенцем, накрутила на мокрой голове тюрбан, влезла в халат и отправилась завтракать.

— Ты не опоздаешь на работу? — проявил бдительность папа.

— У меня отпуск. С сегодняшнего дня.

— А-а-а…

— Машка давно звонила?

— Последний раз примерно полчаса назад, — добросовестно отчитался папа.

— Господи! Она не один раз звонила?

— Пять раз. С восьми утра.

— Ох.

И я мрачно задумалась. Очередная личная драма. Нет, на этот раз Машке придется справляться самой. На нее у меня сейчас просто нет сил.

Не успела я допить чай, как телефон затрезвонил снова.

— Я подойду, — сказала я папе и поднялась с места.

Сняла трубку и обречено сказала:

— Слушаю.

— Ты почему не перезвонила? — сразу ринулась в атаку моя подруга.

— Прости, закрутилась…

— Тебе что, все равно?

— Мне не все равно…

— Хоть бы поинтересовалась для приличия, что случилось!

Я закрыла глаза и посчитала до пяти. Потом открыла глаза и спросила.

— Маша, что у тебя случилось?

— Спасибо, что спросила, — съязвила подруга. Помолчала и добавила торжественным тоном:

— Ирка, я подаю на развод.

— Подавай, — ответила я, не успев подумать.

Машка подавилась. Она, как обычно, ждала моего противодействия.

— Как это «подавай»? — переспросила она растерянно. — А ребенок?…

— Тогда не подавай.

Машка умолкла. Я тоже молчала, потому что не знала, что еще сказать.

— Ирка, ты странная сегодня, — подала голос подруга.

— Разве?

— У меня создается впечатление, что тебе до фени мои трудности.

— Маш, — сказала я устало. — Мне, конечно, не до фени… Но ты пойми, у меня нет готовых ответов на все вопросы. Я, правда, не знаю, как тебе нужно поступить. И потом, извини, конечно, но тебе не приходило в голову, что у меня тоже могут быть свои трудности?

Сказала — и сама испугалась. В трубке воцарилась зловещая тишина.

— Маш, — позвала я дрожащим голосом.

— Понятно, — прошипела моя подруга. Вернее, уже моя бывшая подруга.

И в ухо мне полетели короткие гудки.

Перезванивать я не стала.

Мой вам совет, хотя не люблю их давать: не приучайте людей плакаться вам в жилетку. Иначе они к этому привыкнут и ваше нежелание подставить ее в очередной раз воспримут как личное оскорбление. Вот, как Машка, например.

Так уж получилось, что своими проблемами я подругу не обременила ни разу. Мне вообще кажется неприличным загружать людей собственными переживаниями. Тетя Женя называет это «синдромом сильной женщины». Ей виднее. Если и есть на свете сильные женщины — то моя начальница в числе первого десятка.

— Все в порядке? — спросил папочка, когда я вернулась на кухню.

— Все в порядке, — произнесла я волшебную фразу, и папа сразу успокоился.

— Папуля, ты не хочешь пойти погулять? — спросила я осторожно.

Папочка подумал.

— Не знаю…

— Далеко не пойдем. Посидим на лавочке возле дома. Да?

— Да, — согласился папа, но без особого энтузиазма.

Выходить из дома он почти перестал. Мне стоит больших усилий вывести его хотя бы на час. Отец испытывает страх перед открытым пространством. Врач назвал это какой-то фобией, не помню, какой именно.

Тем не менее я не оставляю осторожных попыток вернуть его из потустороннего мира, в котором он пребывает со дня смерти мамы. Но иногда мне кажется, что это уже невозможно. Что папочка настолько далеко ушел в запретную территорию, что уже не слышит голоса, зовущего его назад.

Я вывела папочку на лестничную клетку, заперла дверь и вызвала лифт.

— Давай пойдем пешком, — попросил отец.

— Ты боишься лифта?

— Нет. Просто хочу пешком, — заупрямился папочка.

Это было уже что-то новенькое в его болезни. Раньше замкнутое пространство у отца страха не вызывало.

— Ну, хорошо, — согласилась я.

И мы побрели вниз.

На пятом этаже нас перехватила Вероника, которая вытряхивала шерстяной плед.

— Привет, — сказала она, не глядя на меня. Все ее внимание было приковано к лицу папочки.

— Дмитрий Семенович, здравствуйте! — громко, словно обращаясь к глухому, воззвала соседка.

Отец слегка вздрогнул от повышенного тона и ответил:

— Здравствуйте, Вероника.

Глаза соседки стали тоскливыми. Конечно, Вероника надеялась на то, что отец ее не узнает. Это дало бы ей прекрасный повод перемыть нам кости за вечерним чаем у подружки: «Иркин-то отец совсем плохой стал. Я с ним сегодня поздоровалась, а он меня не узнал, представляешь? Скоро совсем с ума сойдет. Господи, хоть бы кидаться не начал! Да, Ирку жалко. Бедная девочка!..»