Фрэнк де Лорка - Кровавая обитель

— До сих пор мне эта история знакома, — произнес Фрэнк без особого воодушевления. — Но не буду вас больше перебивать, падре. Рассказывайте как вам нравится.

Антонио Лопец замер с каменным лицом.

— Дон Жеронимо посвятил себя черной магии, — продолжал падре. — Преступления привели его на светский суд, а потом и на эшафот. Палачу не удалось отделить ему голову от тела. Дон Жеронимо исчез с кровавой раной на шее, оказавшейся бы смертельной для любого человека. Монахи, оставшиеся в монастыре Сан-Эстебан, стали после этого жаловаться, что призрак Дона Жеронимо часто навещает их. Вскоре монастырь закрыли, и он постепенно разрушился.

— Но на этом дело, вероятно, не кончилось, — нарушил воцарившееся молчание Фрэнк Николсон.

— Люди не раз видели Ужасного и его помощников в черных сутанах инквизиторов. Они бродили в развалинах, — мрачно сказал падре Себастьян. — Иногда слышались крики мучающихся людей и виделись отблески костров.

Только Фрэнк понял многозначительный взгляд, брошенный ему падре Себастьяном. Антонио очнулся от своей летаргии и застонал.

— А теперь о роли скипетра, — быстро проговорил Фрэнк.

Падре Себастьян кивнул.

— Этот скипетр был подарен епископу Джоану москурос, потому что он прекратил гонения на них и сохранил таким образом тысячи жизней. Одновременно с этим епископ получил рецепт, как развеять злые чары Дона Жеронимо, помогшие последнему скрыться с эшафота. До настоящего момента не было необходимости им пользоваться, ибо малейшая ошибка может привести к непоправимым последствиям. Граждане нашей страны живут под благословением епископского посоха, и катастрофы минуют нас. Когда несколько приезжих пали жертвами Дона Жеронимо, зону руин объявили запретной. Лучше бы здесь вообще не строились отели, тогда перестали бы гибнуть люди. Но жажда прибыли оказалась сильнее, и все это побудило Дона Жеронимо вновь приняться за свое кровавое ремесло.

— Это ваше личное мнение, и я принимаю его к сведению, — холодно сказал Фрэнк. — Хочу признаться вам, падре, что нахожусь здесь специально для того, чтобы внимательно обыскать руины. Экипирован я соответствующе. Но после того как вы нас заверили, что существует способ прекратить злодеяния, я, разумеется, ожидаю, что вы поделитесь им с нами.

— Мне бы очень хотелось помочь вам, и я постараюсь это сделать, — оправдывался падре. — Когда я принял приход в церкви Сант-Джоан-де-Каселлес, мой почивший в мире предшественник передал мне эту тайну. Правда, пришлось дать клятву, что я сохраню все услышанное в секрете. Освободить меня от клятвы может только сам епископ д'Ургел.

— Тогда поезжайте поскорее, речь идет о жизни и смерти невинной девушки…

Фрэнка прервали.

— Но чем же это поможет Кандии? — прохрипел Антонио Лопец и вскочил со стула. — Она либо задохнулась под снежной массой, либо испытывает нечеловеческие мучения в камере пыток Дона Жеронимо. Что она нарушила? Чем она виновата? Или вы поможете нам, падре, тогда немедленно расскажите все, что вы знаете, или… ну, быстрее, быстрее!

— Я отправлюсь к епископу еще сегодня, — непоколебимо ответил падре Себастьян. — Вам придется подождать моего возвращения. Необдуманный поступок может привести к катастрофе, а я знаю, что если скипетр внести внутрь руин, можно спасти Кандию.

Внезапно глаза падре остекленели. Он медленно встал и сразу же отшатнулся. Его устремленный на дверь взгляд был исполнен ужаса.

— Даже этого я не имел права говорить, — пробормотал падре, словно разговаривая с самим собой. — Вот они. Вы их видите?.. Люди в черных капюшонах!..

Фрэнк и Антонио как по команде посмотрели на дверь. Она была по-прежнему заперта, там никого не было.

— Они ушли, — безжизненно формировал слова рот священника.

Старик обессиленно прислонился к книжной полке.

— Они подали мне знак, — прошептал он. — Но я, я выполню свой долг, синьоры. А сейчас уходите, пока когти вечной смерти не схватили вас. И, пожалуйста, ничего самостоятельно не предпринимайте, пока старый Себастьян не подаст вам весть, если еще будет в силах ее подать.

Падре Себастьян покачнулся и начал падать. Фрэнк успел вскочить со стула и на лету подхватить бесчувственное тело падре.

Серый трехэтажный домик в Калле-Конзехо-де-Сьенто в Барселоне, перед которым остановился «бьюик», своей внешностью не напоминал жилище исключительно богатого человека.

Но когда яйцеголовый с далеко отстоящими ушами дворецкий после продолжительных звонков наконец провел гостей в холл, первое впечатление оказалось ошибочным.