Константин Кислов - Путь на Олений ложок

Хорошо в такую пору в тайге! Даже Вепринцев и тот смотрел теперь на тайгу с неясным волнением. Но и любуясь ее красотой, он никак не мог забыть вчерашней грозы. Перед его глазами стоял огромный пылающий кедр, расщепленный ударом молнии. Хорошо, что все так благополучно кончилось. Может быть, его мольбы и заклинания всюду помогали ему. «Хорошо, хорошо, — шепчет Вепринцев. — Слава мадонне! Пока все идет великолепно… Вот мы уже далеко в этой русской тайге, и жилья нет поблизости, и, главное, слежки… Никакой милиции… А тот ловкий мотоциклист, наверно, отдал богу свою грешную душу. Туда ему и дорога».

Он так задумался, что совсем забыл о своих спутниках.

Вепринцев думал о том, как скорее и легче добраться до Заречной сопки и Оленьего ложка. Теперь только эта мысль беспокоила его днем и ночью. Олений ложок! Сколько заключалось в этих словах! Отныне одному Вепринцеву была доступна тайна, один он держал в своих руках волшебный ключ счастья. Еще там, в Рыбаках, он начертил в своем блокноте, схематичную карту Заречной сопки и Оленьего ложка, дороги к ним, и теперь время от времени украдкой заглядывал в нее, чтобы проверить, насколько правильно ведут его проводники.

Дорога шла сейчас по крутому берегу неширокой бурной речушкки. Огромные окатные камни преграждали течение реки. Они, словно упрямые бараньи лбы, безуспешно и отчаянно боролись с неудержимым студеным потоком. Вода вокруг них бурлила и пенилась, как в кипящем котле. С берега к воде склонялись гибкие ветви чернотала, черемухи, пихты. В мелких прибрежных заводях, в травянистых отмелях без всякого страха паслись утиные выводки, задумчиво и важно стояли в воде линялые цапли, подкарауливая глупую рыбью молодь.

А дорога становилась труднее. По ней, видимо, редко проезжали: узкая колея была едва различима в траве, колеса гремели, а повозку подкидывало на камнях, на узловатых кореньях, вылезших на поверхность. Лес по обе стороны дороги был давно вырублен, и только редкие сосны и лиственницы, широко вскинув темные кроны, стояли, как живые и скучные памятники, напоминавшие о том, что здесь был когда-то дремучий лес. На его месте разрослось дикое беспорядочное разнолесье, из высокой травы кое-где торчали трухлявые пни.

Вдали показались какие-то полуразвалившиеся постройки, большая гора свинцово-серого отработанного песка. Оспан кивнул головой:

— Вот и Пихтачи…

— Что это значит? — спросил Вепринцев.

— Пихтачи-то? — вмешался штейгер, приподняв голову и растирая ладонью заспанное лицо. — Н-да, мил человек, Пихтачи… Это когда-то было золотое дно!..

Вепринцев поднялся, уселся на край подводы, спустив длинные, обутые в кирзовые сапоги ноги.

— Отсюда оно возами шло, золотишко-то… — продолжал штейгер, потряхивая всклокоченной головою. — Ба-а-альшое богатство здесь зачерпнул Дурасов. А теперь вот пустырь остался. Всю жизнь из земли вынули, а потом забросили… Хищник этот Дурасов, одно слово, безжалостный хищник… Эх, люди-люди, настоящие погубители…

— Ну, а сейчас кто-нибудь живет здесь?

— Лисицы да волки… Кто еще будет тут жить? Золота в земле нет — и работы нет, а человек — он живет ближе к работе, ближе к делу.

— Ну и дурак он, этот человек, — незлобно проговорил Стриж. — Умные люди приживаются там, где бабки водятся, деньжонки, значит.

— Да ведь это как сказать, — возразил штейгер, — без работы и денег нет, а мы с измалетства привыкли их зарабливать…

— Уметь жить надо, старина. А работа — дело нехитрое…

Вепринцев спрыгнул с повозки и широко зашагал рядом. После вчерашнего дождя он переоделся. На нем теперь была серая короткая куртка с застежкой «молния», черные с синим кантом брюки заправлены в сапоги, на голове — форменная фуражка с киркой и лопатой на околыше — настоящий геолог, каких много встречается в этих краях в летнюю пору.

— Вы, кажется, сказали, что это был богатейший рудник? — глядя на штейгера, спросил он.

— Еще бы! Я сам вел здесь горные работы, — с гордостью ответил штейгер. — Много положил сил и труда, а на кого?

— Черт возьми, очень интересно! — весело воскликнул Вепринцев, убыстряя шаг. — Я думаю, мы остановимся здесь и хорошенько посмотрим эту старую ямку. А?

— Ну что же… Как вам угодно, — покорно ответит штейгер, вопросительно поглядев на других спутников, — Слышь, дядя Оспан? Остановиться товарищи геологи желание поимели.

— А-а… Это можно, — отозвался Оспан, — это как раз подходящее… И коней бы подкормить не мешало.