Нина Васина - Дурочка (Ожидание гусеницы)

В один из тихих золотистых дней на исходе августа — со щекотной грустью паутинок и яблочным стуком в землю, Лукреция с Раковым сидели на террасе и смотрели на Аглаю, которая водила на поводке белую козочку, позволяя ей самой выбирать упавшие яблоки. Иногда Аглая закидывала голову в небо и прогибала спину, потирая свободной рукой поясницу. Ее живот в такие моменты казался огромным, Раков боялся этого живота и желал бедной Аглае два больших крыла — представлял как она семенит с ними ножками, едва касаясь травы, а выше и не надо…

Антон почувствовал руку Смирновской на своей голове и посмотрел на нее с пола. Лукреция легонько ворошила его поседевшие волосы и с нежностью улыбалась вдаль, то ли дочери, то ли козе.

— Хочешь, скажу кое-что смешное?.. — тихо произнесла она вдруг.

— Лукреция!.. — дернулся Раков и стал на колени у коляски. — Ты разговариваешь?..

— Фамилия доктора из Израиля, который делал тебе операцию — Блумер.

— Серьезно?.. — опешил Раков. — Он имеет отношение?..

— Дальний родственник… — затряслась в тихом смехе Лукреция. — По второму браку дочки профессора от первого брака… Не могу, это очень смешно, как вспомню!.. — она наклонилась, подвывая от хохота.

На террасу выбежала Туся. Подошла Аглая с козочкой. Лукреция выпрямилась с мокрыми от слез щеками и все никак не могла остановиться — тряслась, кусая губы.

— Что?.. — побледнела Туся. — Припадок? Говори, в чем дело! — закричала она Ракову.

— Лукреция сказала, что фамилия нейрохирурга из Израиля — Блумер. Дальний родственник Смирновского, а может, и не родственник — этих Блумеров как собак нерезаных… Ну вот, как всегда я — не в теме!.. Аглая Добрынична, скажите хоть вы, что тут смешного?

— Там, понимаешь, все умерли!.. Даже адвокат Шульц… некоторым образом… тоже умер! — простонала Туся, согнувшись, и, смеясь, бросилась обнимать Лукрецию.

Все.