Валерий Махов - Вне закона

Много интересных людей в доме Жуковых увидел Игорь этой зимой. Кумиром его детских снов был пламенный чешский коммунист, журналист Юлиус Фучик. Его «Репортаж с петлей на шее» был для Игоря настольной книгой. В доме у Николая Николаевича он познакомился с женой Юлиуса Фучика – Густой Фучиковой – и ее другом, главным редактором газеты «Руде право» – Йозефом Конечным. Их обоих Дубчик чуть не расстрелял в 1968 году во время «пражской весны». По поручению Альбины Феликсовны Игорь водил чехов в театры и на выставки. С Ариной Жуковой Игорь был в театре Сатиры на премьере «Ревизора» с Папановым-городничим и Мироновым-Хлестаковым в ролях. Он сидел в третьем ряду с Константином Симоновым и даже одолжил ему на время свою программку, на которой поэт потом расписался. А после ночевал у Полянских, на Кутузовском проспекте, в доме, где жили многие члены Политбюро, и до утра доказывал скромному и молодому инженеру Валерию Полянскому, что его историческая родина, Украина, – и кузница, и житница, и здравница. Но был обвинен в национализме и отправлен спать!

Господи, какое же это было счастливое время!

Очередной Васин релакс проходил в глубокой тишине и задумчивости. Вася медленно напивался, а Туман курил уже третий кальян и о чем-то сосредоточенно думал.

– Что без толку башню в напряге держать?! Все вроде ровно?!

– Сейчас форму наберу – и спать. А завтра с новыми силами на борьбу с капиталистическим реализмом, – философски закончил Вася.

– Да ты, Бифштекс, и впрямь философ, – глядя мимо Василия, рассеянно заметил Игорь.

– Станешь тут философом. Мне же, Туман, туда дорога закрыта. Я еще в первый раз слово себе дал. Лучше в землю, чем в тюрьму. Я к бабам, ты же знаешь, отношусь потребительски. Я не знаю другой любви, кроме продажной. Блядей не люблю за фальшь и брехню, а вот проститутки, по-моему, честные, они мне как сестры, ну как кузины, что ли. Вроде родня, а трахать можно. Но есть две бабы, которых я боюсь. Это неволя и смерть. Так вот, Туман, неволи я боюсь больше смерти. И это не понты. Нам за наши художества «вышак» так и так корячится. И свет наш в конце тоннеля – это только вспышка от выстрела исполнителя. Так я лучше сам своей жизнью распоряжусь. У меня со смертью особые отношения, у меня столько заслуг перед костлявой, что она со мной будет нежной и ласковой, как проститутка валютная с актерским образованием. Я чужие жизни с кайфом отбирал, а у себя и подавно.

И что-то наподобие улыбки тронуло большие губы Бифштекса. Такую улыбку Туман видел на эмблемах электрощитовых. Его даже невольно передернуло.

– Да у тебя, Вася, совсем черепица потрескалась. Бог дает жизнь, он ее и забирает.

– Это ТЫ мне говоришь?! Чего же ты это не пиздел, когда схемы свои гениальные вычерчивал?! Когда заставлял торчков и барыг не просто через оптику мочить, а казнить наглядно, другим в назидание! Ради высшей справедливости? Нет, Туман! Ради денег! Ты ради денег меня палачом сделал. Втемную используешь. Я даже не знаю, откуда товар приходит. Транзитом или мы конечная остановка. Я вообще кроме команды «фас!» ничего не знаю.

– Врешь, Вася, знаешь! «Апорт», «сидеть», «рядом», «ищи» и так далее. Вот только команду «голос» я не давал. Так что заткнись и пей свою водяру. Набирай форму. Ты прав, я не мать Тереза. Но я единственный в мире человек, кому не все равно, ел ты сегодня или нет.

Игорь отвез набравшего форму Василия в его берлогу и, уложив спать, снова сел в машину и помчался на вокзал. По дороге забрал красивую светловолосую девушку по имени Яна. Это была невеста его молодого друга, москвича. Девчонка была веселая, коммуникабельная и до смешного порядочная. Туман по просьбе своего друга помог Яне с трудоустройством и следил, чтобы на первой работе ее не обижали. Но девушка вела себя просто идеально и, несмотря на свою красоту и привлекательность, повода никому не давала и жила только ожиданием встречи со своим московским женихом. Сейчас они должны были встретиться в Санкт-Петербурге, и Туман хотел посадить девушку на поезд. Поезд «Севастополь – Санкт-Петербург» отправлялся через полчаса, поэтому Туман с Яной не торопились. Игорь завел девушку в купе и попросил ее не выходить до отправления поезда под предлогом, что могут украсть сумки. Они попрощались, и Игорь вышел из купе.

Но вместо того чтобы покинуть вагон, он направился в другой его конец и, никем не замеченный, проходным ключом открыл туалет и скрылся за дверью. В туалете он не стал делать то, что делают там все люди, а тем же ключом открутил пару болтов и приподнял верхнюю крышку от какой-то полки. В образовавшуюся щель Туман быстро сунул целлофановый сверток, туго перетянутый скотчем, после чего закрутил все, как было, и так же незаметно вышел из вагона. Посадка шла бойко. Торговцы едой, сигаретами и сувенирами атаковали поезд, словно пьяные матросы – Таврический дворец, и никому не было никакого дела до одинокого странника, медленно покидавшего этот праздник вселенской суеты сует! А через несколько минут после отхода поезда от вокзала в Белгороде на таможне раздался анонимный звонок, и взволнованный голос неизвестной женщины сообщил дежурному офицеру номер вагона и место, где был спрятан пакет. В результате бдительная белгородская таможня обнаружила больше килограмма наркотического вещества, неизвестно кому принадлежавшего.