Валерий Махов - Вне закона

– Дай мне, Игорек, всласть налетаться на метле. А безопасность нашего дела – это твои проблемы. Вот и занимайся ими. Я же буду наращивать производство «плебейской радости и лоховского счастья».

Игорь не переставал удивляться переменам, которые произошли с этой женщиной за последнее время. Дома она была прекрасной матерью и нежной бабушкой. На работе – строгой начальницей и известным ученым, а с ним – полублатной, полушухерной козой с повадками бывалой «ковырялки». Изменились ее речь, походка, улыбка. Это было незаконнорожденное дитя порока. Она пугала его и радовала. Радовала жадностью в любви, в работе, в наживе. Пугала тем же.

– Нина, а почему наш первый секс был оральным? – спросил сытый и счастливый Туман, когда объятия наконец разомкнулись и оба, тяжело дыша, долго лежали, думая каждый о своем.

– Потому что, во-первых, мне было нельзя, а во-вторых, я – великая грешница.

– Как Магдалина?

– Нет. Магдалина – раскаявшаяся грешница, а значит, вновь прибывшая праведница. А я грешу с тобой и не каюсь, костенею в грехе. Меня мой грех, наоборот, делает сильной и крылатой, – хрипло рассмеялась ведьма. – Ты помнишь, как в «Энеиде» брехунов, попавших в ад, черти заставляли языками облизывать раскаленные сковородки? А я бы лизать сковородки заставляла любителей орального секса.

– Добрая ты, Нина, и заботливая, ну прямо как власть перед выборами.

– А ты, Туман, как нормальный совковый абориген, по инертности своего мышления все продолжаешь верить в хорошую и заботливую власть?! Окстись! Власть – это инструмент подавления и держания в повиновении меньшинством большинства. Власть – это умные над дураками, сильные над слабыми, здоровые над больными и так далее. Власть так же заботится о народе, как детище дядюшки Гильотена о перхоти. Власть так же переживает о народе, как оральный секс о кислотно-щелочном балансе в оскверненном рту. Власть так же помогает народу, как анальный секс при хроническом запоре. Я могу продолжать примеры заботы власти о народе.

– Нина, ты королева цинизма, – сказал Туман, обнимая свою любимую.

Она была маленькой, хрупкой, покорной…

Своим выжженным волчьим нутром Туман понимал, что все летит в пропасть. Он чувствовал, что конец их блестящей комбинации близок. Но остановить или изменить что-либо у него не хватало сил. Такое с ним было впервые. Обычно он всегда контролировал ситуацию, а в этот раз не смог. Потому что из-под контроля вышла не ситуация, а ее участники во главе с самим Туманом. Любовь, делающая слабых людей сильными, с ним поступила наоборот. Он из жесткого и сильного стал задумчивым и сентиментальным. Избави Бог нас от задумчивости и сентиментальности в делах наших.

Добившись желаемого результата, Лена тут же утратила к Васе всякий интерес и стала аккуратно сворачивать отношения, мотивируя свое нежелание встречаться занятостью в написании книги. Вася, наоборот, всласть распробовав «комиссарского тела», хотел еще и еще. Это становилось опасным и требовало от Лены принятия трудного решения. И она его приняла.

После одного из очень настойчивых Васиных звонков она согласилась встретиться и съездить на природу, проводить «бабье лето». Она села в машину и забрала Васю в районе окружной, а затем, весело болтая, повезла его вглубь лесного массива. Вася набрал с собой полную сумку еды и питья и даже – впервые в жизни! – купил большой букет красивых белых роз. Туман как-то рассказывал Васе, что Маяковский в Париже купил своей любимой корзинку белых роз и, увидев слезы умиления в ее глазах, вернулся в магазин. После чего каждое воскресенье, вплоть до оккупации немцами Франции в сороковом году, ей приносили корзинку белых роз.

Вот так, с огромной базарной клетчатой сумкой, набитой продуктами, и большим юбилейным, нелепо смотрящимся в Васиных руках букетом белых роз он и отправился на свое последнее свидание.

Они въехали на хорошо знакомую Лене полянку, где она своей нежной рукой отправила на вечный дембель двух дезертиров. Вася тут же стал суетиться по хозяйству. Он быстро заставил разными вкусностями большую клеенчатую скатерть, откупорил себе водку, а Лене шампанское. Все это время Лена задумчиво курила и смотрела на него грустными глазами, видимо, вспоминая что-то печальное.

– Прошу к столу! – радостно пригласил Вася, закончив свое священнодействие.

– Во-первых, жизнь одна, и она слишком коротка, чтобы есть из разовой посуды и пить из пластмассовых стаканчиков. Во-вторых, сбегай к речке и принеси воды для этих прекрасных, ни в чем не повинных цветов, – так же грустно и как-то необычно медленно, возвращаясь из самой себя, сказала Лена.