Валерий Махов - Вне закона

Ваня Бабунич был опером своеобразным. В свое время он немного побегал с автоматом по Сумгаиту и теперь, прикрываясь контузией, мог совершить поступок неадекватный. Не замечая ни халата, ни золотых украшений, он полуавтоматически засунул руку в карман тумановского халата. Все это происходило средь бела дня в коридоре второго корпуса на глазах у баландеров, раздающих обед, и контролера, открывающего им кормушки.

– Что это? – нащупав в кармане халата Игоря пачку долларовых купюр, спросил Ваня.

– Это доллары, господин лейтенант, – без улыбки глядя в глаза опера, ответил Туман.

– Да ты, вижу, совсем оборзел! – не вынимая руку, громко сказал опер. – Мало того, что сам, без сопровода разгуливаешь по тюрьме в золоте и халате, так у тебя еще полные карманы баксов! Может, тебя за попытку к побегу оформить? – почему-то по-прежнему не вынимая руку из тумановского халата, подытожил бдительный опер.

– Господин лейтенант, – чеканя каждое слово, тихо, чтобы слышал только бравый миротворец, прошипел Туман. – Сейчас вы медленно разожмете пальцы и быстро вытянете пустую руку из моего кармана!

– А если нет?! – поинтересовался опер.

– Господин лейтенант, вы же умный человек. Как вы думаете, если днем в махровом халате по коридору режимного корпуса тюрьмы идет зек с полными карманами баксов, значит, это кому-нибудь надо?! Значит, это не просто так, значит, где-то на первом этаже, в районе козлодерки, стынет купец первой гильдии и кто-то его ждет?! И этот кто-то спросит у кое-кого кое-что… Воля ваша. Вы – власть, я – маленький человек. Хотите скандала, вперед. Вы же знаете, я показаний не даю и протоколы не подписываю. Ну, напишете вы рапорт, ну, дадут мне пять суток карцера. Так это будут сотые пять суток. Вы думаете, я в карцере голодать или горевать буду? Или какой-то безумный вертухай мне посмеет нары пристегнуть или прикурить не дать?! Да я в карцере отдохну, а вот ты, бдительный мой, на все праздники в нарядах стоять будешь. Я тебя в командировки на такие кипящие точки отправлю, что Сумгаит Куршевелем покажется!

– Ты что, угрожаешь мне?!

– Что вы, господин лейтенант. Как можно! Кто я и кто вы? Так, просто мысли вслух. А вам решать.

И контуженый, но умный Бабунич, медленно вытащив руку из кармана и бросив на ходу «я разберусь», гордо зашагал по коридору.

Обыск начался нервно. Вначале долго ждали прибытия адвоката. И когда Иван Врагов наконец приехал, всем стало понятно, почему он задержался. Вместе с ним к дому профессора Толмачевой прибыла армия неподкупной ядовито-желтой прессы и телевидения. Вся эта кровожадная толпа пишущих и снимающих термитов удобно расположилась возле ворот большого частного дома Нины Борисовны Толмачевой, сквозь прицелы объектива внимательно наблюдая за происходящим.

Андрей слегка подрастерял свой боевой пыл и позвонил Антону.

– Чует мое сердце, скоро штат твоего агентства пополнится еще одним человеком. Могу копать, могу не копать. Возьмешь?

– Ты не пенься и не сдувайся. Иди и спокойно работай. Найдешь наркоту – победил. Не найдешь – извинись и черным ходом, дворами, по системе канализации выбирайся из окружения. Но только умоляю тебя, не забудь извиниться. Скажи, что многие харьковские ученые химичат на дому. Вот вы и проверяете. Кстати, нужно подключить пожарника и районного санитарного врача – на предмет уместности домашней химлаборатории. Это тебе поможет при отступлении.

– Понял, – благодарно ответил Андрей.

Он быстро позвонил в отдел и попросил Намучеряна организовать санитарно-пожарное прикрытие. Тут же приказал Дятлову и Лисицыну пробежаться по ближнему соседскому зарубежью и любой ценой найти недовольных. К счастью, довольных друг другом соседей Бог еще не создал. Вернее, он всех создал довольными, а это уже потом, будучи соседями, люди заряжаются мощным зарядом недовольства!

…Обыск, естественно, никаких результатов не дал. Но взятый Андреем в качестве понятого его друг, хозяин аптеки Валерий Козина, был опытным фармацевтом. Он и его красавица жена Света были фанатами фармакологии. И, внимательно осмотрев домашнюю лабораторию Нины Борисовны, они пришли к однозначному выводу, что в этих условиях не то что «порошок счастья» изготовить можно, но и любой другой, вплоть до пургена!

…Нина Борисовна умело имитировала оргазм сердечного приступа. Журналюги брали интервью у всех, кто еще мог говорить. И если бы не недовольство соседей, которые смикшировали фиаско оперов стенаниями о том, что за забором у них второй Чернобыль, если бы не вовремя прибывшие «смоленские полки» в виде пожарника и санврача, которые закрыли и опечатали гостевой домик, то есть лабораторию, «до особого распоряжения», Андрею пришлось бы туго. О том, что будет завтра на работе, думать вообще не хотелось.