Димитрис Раванис-Рендис - Современный греческий детектив

Он умолк, глядя в ее полные горечи глаза.

— Но, клянусь вам, я говорю правду! — почти выкрикнула она.

— Даже если я вам поверю, это все равно не принесет пользы господину Дендриносу.

Марина смотрела на него непонимающим взглядом.

— Допустим, вы говорите правду, но тогда остается только одно объяснение…

— Какое? — спросил Макрис.

— Значит, Дендринос лгал не только следователю, но и мадемуазель Розину ввел в заблуждение.

Девушка сделала протестующий жест. Журналист остановил ее, схватив за руку.

— Для чего он стал бы ей лгать?

— Причина та же. Чтобы оправдать свой визит к будущей жертве.

Слово «жертва» сделало свое дело — за столом воцарилось гробовое молчание.

— Прости меня, — сказал наконец Макрис. — Но мне твоя догадка не кажется удачной.

Ее не находил удачной и сам Бекас. Но он считал своим долгом продолжать защищаться, хотя в глубине души понимал, что побежден.

— Можно спросить почему? — с вызовом произнес он.

— Одно из двух: или ты считаешь, — он ободряюще взглянул на девушку, — что Марина — соучастница преступления, или веришь ей. А если она говорит правду, тогда и Дендринос говорит правду.

— Ты не объяснил почему.

— Потому что Дендринос, если он действительно намеревался убить жену, отправился бы на это дело один, без Марины. Какой же убийца захочет иметь при себе свидетеля, если можно этого избежать?

— А если свидетель — свой человек?

— И в этом случае тоже, — заявил журналист.

Девушка поглядела на Макриса с благодарностью.

Во время разговора Бекас явил собой олицетворение ослиного упрямства, не без удовольствия отметил его друг. Макрис хорошо знал, что когда старый полицейский был в чем-нибудь уверен, то казался спокойным и покладистым, и это всегда обманывало противника, который начинал преждевременно радоваться своей победе. Но если Бекас терял почву под ногами, он становился агрессивен и порой даже груб.

И Макрис подмигнул Марине. Девушка выглядела очень запуганной.

— Значит, мадемуазель хочет любым способом заставить нас поверить, что ее дружок не убивал?

— Но это правда, господин Бекас!

— Прекрасно! Может, ты скажешь нам, кто́ убил?

Макрис улыбнулся. Бекас перешел на «ты» — вот еще одно доказательство, что ему далеко не все ясно, что он намерен продолжить расследование.

— Нет, я не знаю!

— Ах, не знаешь! — Голос стал еще враждебнее. — А может, все-таки подозреваешь кого-нибудь?

— Нет.

— Дендринос говорил с тобой о жене?

Грубость Бекаса окончательно сбила с толку молодую актрису. Макрис под столом незаметно пожал ей руку.

— Да… Бывало…

— И что говорил?

— Я же сказала. Она ревновала его и мучила.

— А еще? Он не говорил, что Дженни была больна?

— Нет.

— Значит, она была здорова?

— Во всяком случае, Ангелос так думал.

Малышка даже не попыталась бросить на кого-либо тень. Что это — порядочность или расчет?

— А больше ничего не говорил? Может, какие-нибудь странности, пунктики…

Марина задумалась.

— Да нет, пожалуй… Хотя… не знаю, имеет ли это отношение к делу… Были кое-какие странности…

— Какие?

— Скажем, в последнее время она начала ненавидеть здоровых людей.

На миг ледяная недоверчивость в глазах Бекаса сменилась удивлением.

— Здоровых людей? В каком смысле?

— Ну, к примеру, какая-нибудь розовощекая девушка одним своим видом могла привести ее в бешенство.

— Но это похоже на душевную болезнь, — неуверенно вставил Макрис.

— Ангелос говорил, что у нее в роду было двое душевнобольных. В основном из-за этого они и не хотели иметь детей.

Бекас перестал спрашивать. Он думал. Агрессивное выражение окончательно исчезло с его лица.

— А не говорил он, с кем Дженни Дендрину была особенно близка?

Он прочел отрицательный ответ в глазах Марины и поспешно добавил:

— Я не имею в виду любовную связь. Может, был у нее близкий друг, не обязательно мужчина?

— Да, пожалуй, — сказала актриса. — Ангелос как-то упомянул, что жена очень доверяла своему адвокату.

— Димитриадису?

— Да. Кажется, так его зовут.

И тогда — странно, какие мысли приходят порой в голову человеку, — Бекас подумал, что завтра же поручит Апостолису последить за Димитриадисом.

Они ушли из ресторана после того, как Бекас вытянул из молодой актрисы все, что хотел. Они с Макрисом проводили ее до дома, и Бекас на прощанье протянул ей руку.

— Вы поверили мне? — спросила Марина.

— Мм, не знаю, я должен подумать. Всего вам хорошего.