Юлия Шилова - Случайная любовь

Я испытывала к нему отвращение, но возмутиться, оттолкнуть от себя этого негодяя не находила сил. Танечка, Танька ведь это он, он убил тебя, он, он, он…

— Посмотри, даже вода стала красной.

Голос Толика вернул меня к действительности.

— Это кровь Вадима, — равнодушно ответила я.

— Маш, давай выбросим твою одежду. Зачем тебе лишние следы?

— Ты к чему это говоришь? — насторожилась я.

— Да так, на всякий случай.

— Может, ты хочешь сказать, что это я убила Вадима?

— Я такого не говорил…

— Но ты на это намекнул.

— Тебе показалось.

— Не ври! Я не убивала Вадима. Он не сделал мне ничего плохого!

— Маша, ну что на тебя нашло! Ведь я тебя ни в чем не подозреваю.

— Нет, подозреваешь! Просто не говоришь вслух.

— Ты хочешь сказать, что умеешь читать чужие мысли?

— Умею! Я вообще тебя насквозь вижу!

Толик достал из шкафчика махровое полотенце и поманил меня к себе.

— Машенька, тебе нельзя нервничать.

— Можно!

— Нельзя.

— Не надо делать из меня больную! Я совершенно здорова!

— Иди ко мне. Возьми полотенце. Никто не посмеет бросить в тебя камень. Ты не могла убить своего жениха.

Я вылезла из ванны и закуталась в полотенце.

— Ну, отошла? На вот тебе халат. Скоро приедет отец с ребятами, так что тебе лучше одеться.

Случайно опустив глаза, я увидела, что Толик находится в полной боевой готовности. Мощный член до отказа натянул плотную материю брюк.

Не желая испытывать его терпение, я моментально накинула халат.

— Маша, а ты красивая, — краснея, сказал Толик. — Даже не верится, что тебя по кусочкам восстановили.

— Тебя это не касается.

— Ты на меня обиделась?

— Толик, я давно разучилась обижаться…

Громкий стук в дверь оборвал меня на полуслове. Я выскочила из ванной и нос к носу столкнулась с отцом. За его спиной маячили охранники, целая толпа.

— Машенька, успокойся, все позади. Мама тоже хотела приехать. Но я оставил ее дома.

Взмахом руки отец приказал своим молодчикам немедленно удалиться за дверь. Следом за ними вышел и Толик. Я села с отцом на диван и прижалась к его плечу.

— Папа, я не видела, кто убил Вадима. В него стреляли из-за деревьев…

— Ничего, доченька, главное, что ты осталась жива. Мама как чувствовала, когда не хотела отпускать тебя в эту гребаную Москву. Она не пережила бы твоей смерти.

— Папа, я нашла человека, который посадил меня на иглу, а затем отправил в Грецию с наркотиками.

— Кто он? — сузив глаза, выдохнул отец. — Я убью этого подонка!

— Его убил Вадим, папа. Он спас мне жизнь.

Опустив кое-какие подробности из своего прошлого, я рассказала отцу о встрече с Заком и о том, чем она закончилась. Отец слушал меня очень внимательно, не перебивая и не спрашивая ни о чем.

— Вадим отнес труп в воду, а потом кто-то стрельнул ему в затылок…

— Но кто?!

— Папа, я не знаю. Даже предположить не могу.

— Вадим парень рисковый. Может, насолил кому здесь, в Москве. Ладно, дочка, главное, что с тобой ничего не произошло.

Курносый веснушчатый следователь, не москвич явно («хекал» он нещадно), в помятом кургузом пиджачке неопределенного цвета и грязноватой рубашке, застегнутой на все пуговицы (где только нашли такого олуха!), беседовавший со мной в присутствии Виталия Ивановича, задавал дежурные вопросы: «Фамилия, имя, отчество?» — Я ответила без запинки, выучила уже. «Год рождения?» — Тут я уже замялась, но папа ответил быстро: 1977-й. — «В каких отношениях вы состояли с убитым?» — «Он был моим женихом». — «Что вы делали ночью на берегу реки?» — «Занимались любовью». Следователь покраснел как рак и, заморгав круглыми, навыкате глазами, перестал писать.

«Милейший, мы торопимся», — вежливо сказал папа. «Откуда был произведен выстрел?» — «Не знаю, из леса, кажется. Простите меня, я ничего не помню. У меня.., у меня голова болит!» Папа достал из бумажника пачку долларов и, не пересчитывая, положил ее на край стола: «Надеюсь, вам этого хватит?» Следователь молча кивнул и, суетливым движением спрятав деньги в карман, вышел из номера.

После недолгих сборов мы сели в бронированный «мерседес» и поехали домой, в Питер. Толик поехал с нами — отмывать залитую кровью машину Вадима он не захотел. Папа спрашивал его по дороге о чем-то, Толик отвечал коротко, иногда — пространно, и я, убаюканная его речью, заснула.

«Леночка, дочка, проснись, пора, вставать», — позвал меня издалека ласковый голос мамы. МОЕЙ мамы. «Сейчас, мамочка», — сквозь сон пробормотала я, приваливаясь к плечу Виталия Ивановича.