Алекс Норк - Ноль часов по московскому времени. Новелла I

Вот и наше отечество — коммунизм не сплотил советские народы, и они радостно распались в 1991 г. А теперешние коммунисты врут, что распад произошел из-за каких-то предателей (их же собственных, между прочим, из партийной верхушки), врут, потому что в советских республиках люди за распад дружно проголосовали на референдумах.

И сейчас, когда из средиземноморского рая мы наблюдаем по ящику, как русскими деньгами, а часто слезами и кровью, «скрепляют» Россию, страшно становится за ее будущее. Как говорит старый друг отца, очень опытный, работавший на трех континентах дипломат: «Главный мой жизненный опыт — это apart. Не в смысле апартеида, а в смысле: живите согласно своим традициям и религиям там, где это у вас сформировалось».

Однако пора возвращаться в холодный октябрь 92-го.

Попрощавшись с Алексеем, я отправился к себе на Третьяковскую.

Озабоченность завтрашним днем и шершавая непонятная мысль, пока доехал, меня оставили. Появилось хорошее настроение — вот он, рядом с выходом из метро, мой родной переулок, дом сталинской постройки, в котором я живу с младенческих лет, там дальше за поворотом — моя школа, на которую смотрел еще очень маленьким, предвкушая, что когда-то в нее попаду… тут мне очень тепло, в переулке даже теплеет воздух… а еще потому, что вот скоро увижу отца, мы виделись утром, но всё равно радуемся, когда вечером встречаем друг друга… брату куплена уже своя отдельная квартира, но он любит приходить к нам и всегда заходит чуть посидеть в комнату, где мы вместе с ним выросли.

Папа был дома.

Еще не раздевшись, я начал прямо с прихожей рассказывать ему о событиях, и с надеждой, что вдруг услышу в ответ что-то полезное. Беспокойство ко мне вернулось и мысль о чем-то непонятом, тоже.

Надежда на хороший совет, однако, скоро заколебалась — лицо папино обретало всё более мрачное выражение.

А когда я произнес фамилию генерала — отца мальчика, он показал рукой мне остановиться:

— Ты хоть знаешь, кто он такой?

— Ну-у, один из ЗГВэшников, которые там воруют.

— Ошибаешься, Дима. Воруют там многие, а этот… Во-первых, он сам не ворует — там уже уровень другой, там сеть, криминальная диверсификация. И… только очень тебя прошу — не болтай ничего у себя на Петровке…

— Хорошо, пап.

Я насторожился — чего такого уж очень бояться?

— Это криминал широкомасштабный, не местный, понимаешь?

— Нет.

— Они не просто венным имуществом торгуют — это крохи.

— А что не крохи?

Отец, сделав паузу, качнул головой и поморщился.

— Там ситуация страшная. Зачем продавать само секретное оружие, если можно продать по нему полную документацию? И идет она не только из штабов ЗГВ, а отсюда из Москвы.

Я присвистнул.

— Но это для твоего случая не самое главное, — продолжил отец. — Они вместе уже работают с нашим российским криминалом.

— То есть?

— Наркотики.

— Про это у нас немного поговаривали.

— Широким уже потоком. Музейные ценности, у нас в музейных запасниках гораздо больше храниться, чем в экспозициях.

О преступлениях в этой сфере я позже еще расскажу.

— При таком папаше, Дима, профессионалы преступного мира ребенка бы пальцем не тронули, более того, наверняка они сейчас его тоже ищут.

— Ты хочешь сказать, мальчика похитила мелкая уголовная шваль?

— Вот именно.

Отталкивал я от себя такой вариант… как самый опасный — не было хуже в то время бросившейся в криминал шпаны. Но и участие криминальных профессионалов, именно в этой связи, могло сработать во вред — убьют, подонки, мальчика при первом испуге. В Москве уже насчитывалось около двух тысяч преступных групп, состоявших преимущественно из людей совершенно опущенных, а правильнее — из нелюдей, и мразь эта лишь прибывала. Причем преимущественно не с Кавказа, а с исконных территорий матушки нашей России. Но и на местах этой публики меньше не становилось, так что региональные милицейские службы едва успевали новые дела заводить.

Однако, — спросите вы, — как связать такое количество негодяев в народе с его аскетно-идеалистическим типом?

А кто говорил, что тип этот ангелический или сколько-нибудь к тому тяготеющий? Тут только некоторая схожесть образов, но не смыслов, и о них скажем позже.

Я уже нашел в карманах куртки визитку генерала.

…

Голос в трубке назвался с военной четкостью.

Я тоже назвался.

Прозвучало, что генерал рад меня слышать. Ему не всё удобно говорить по телефону, но главное: что курирующий зам. его проинформировал и он вполне согласен с завтрашним планом.