Георгий Вайнер - Дивизион - Умножающий печаль. Райский сад дьявола (сборник)

Рапорт…»

Коротко изложил ситуацию с золотыми зубами, Лекарем, пропавшим Бастаняном, повешенным Драпкиным, убитым Дристом, все сведения об убийце Рындине и предательстве Майка Конолли. Предупредил, что намерен самостоятельно провести спецоперацию, поскольку из-за срочности не может получить санкцию руководства и необходимую оперативную и силовую поддержку.

Подписался, тщательно заклеил и опечатал конверт и сам отнес его в экспедицию.

– Отправьте это вечерней фельдсвязью в канцелярию директора, – попросил он дежурного.

– Не бери в голову – завтра пакет будет на столе у хозяина, – заверил его канцелярский.

Полк вышел на улицу и пешком отправился в полицейское управление на Полис плаза, 1, – ходьбы минут пять.

В вестибюле управления, под бронзовым идолом павшего полисмена, Полк столкнулся с Конолли.

– Привет, Стив!

– Привет, Майк! Ты куда гонишь?

– В Бей-Ридж, меня там Джордан будет дожидаться. По-моему, мы нашли наконец перспективных фигурантов… Пока неизвестно, как их прижать, но…

Полк взял его за руку, отвел в сторону и нажал в кармане кнопку диктофона «запись».

– Погоди, Майк, не беги. Час назад мне звонили из Москвы. Они нашли останки Бастаняна, его документы, какие-то вещи. А главное – захватили убийцу…

– О! Вот это интересно! – вперился в Полка Конолли. – Что-нибудь вытрясли?

– Кое-что. Они говорят, что неизвестные подельники Бастаняна ищут его тайник, в котором он прятал краденые картины. Сегодня я не успеваю, а завтра, если хочешь, пойдем вместе к этой златокудрой корове… Как ее там зовут?

– По-моему, Анжела, – напомнил Конолли.

– Да-да-да! Ангел Макартур, – усмехнулся Полк. – Давай завтра в середине дня подъедем к ней в галерею и попробуем ее потрясти всерьез. Она может знать, где находится тайник Бастаняна. Я ее расколю во что бы то ни стало!

Конолли хлопнул в ладоши:

– О чем разговор? Я весь твой! На какой час назначаем?

– Так, давай прикинем… С утра у нас совещание, сейчас я еду по делам… Завтра в два – годится? И никому не говори о нашем разговоре…

Конолли легонько обнял Полка, похлопал по спине и побежал к паркингу. Полк смотрел ему вслед и любовался – Майк бежал легко, красиво, и весь он был гибкий, быстрый, мускулисто-упругий, как играющий зверь.

День начинался хорошо – позвонил Монька:

– Все в порядке… Со вчерашнего дня можем жрать гамбургеры… Послезавтра хотим устроить водные процедуры…

Ага, сообразил Джангиров, значит, трейлер пришел в Гамбург, и послезавтра груз поплывет через океан.

– Поздравляю! Давно пора открыть хорошее предприятие общепита, – сказал с усмешкой Джангиров, потом спросил: – Ты какой-то озабоченный, у тебя все в порядке?

– Ничего страшного, как всегда. Я уже получил от Хэнка реквизиты компании, которая примет все наши поставки…

– Очень хорошо. Как думаешь, когда они получат товар? – поинтересовался Джангир.

– Не знаю. Вообще-то наши единокровавые братья немцы – люди точные. Считай, вместе со всей бюрократией, бумажками, растаможкой и прочим займет дней десять – двенадцать.

– Монька, проконтролируй, пожалуйста, встречный поток нашего интереса, – озабоченно сказал Джангир. – Мне здесь уже напоминают…

Монька хмыкнул:

– Раньше срока пирог из печи не вынимают… Недели три надо ждать…

Джангиров говорил правду. Наверху, видимо, тоже происходили какие-то большие события, потому что вопреки обыкновению Джангира разыскал Келарев, избегавший звонить ему в офис, и попросил заехать.

Встретил Келарев его у дверей кабинета, был улыбчив и вероломно-ласков:

– Ну что такое, друже, – опять печать печали и заботы на лице? По-прежнему яришься и горюешь из-за чужебесия российской демократии?

– А радоваться нечему. У меня ощущение, что у общей нашей мамы – России – сейчас менопауза… Грязная, кровяная, недетородная.

– Ба-ба-ба! – засмеялся Келарев. – Ты не следуешь моему совету и не читаешь историю Государства Российского. Там есть ответы на все твои вопросы…

– Сомневаюсь…

– И зря! Был у нас такой замечательный деятель, несправедливо оклеветанный щелкоперами, – граф Александр Христофорович Бенкендорф. Когда демократы рыдали об ужасах российской крепостной жизни, он сказал: «Прошлое России было чудесным, настоящее более чем великолепно, что касается будущего, оно выходит за пределы самого смелого воображения. Вот точка зрения, с которой русская история должна быть понята и описана». Все понятно?