Вячеслав Лялин - Несостоявшееся убийство

— Потомки у неё были?

— Были. Была замужем, хотя и недолго, за одним литератором. Родила дочь Елену, которую назвала в честь Елены Блаватской. Эта Елена Александровна Часовитина, как и мать, была женщиной экстравагантной…

— Почему Часовитина?

— Потому что любовницей великого князя была Дарья Елисеевна Часовитина. Её дочь и внучка фамилии не меняли.

— Я знаю одну даму по фамилии Часовитина, — признался Аверьянов. — Это редактор одного нашего издания.

— Совершенно верно, — подтвердил догадку следователя Кузнецов. — Это Мария Васильевна Часовитина, дочка Елены Александровны, и, следовательно, правнучка великого князя Николая Константиновича.

— Как всё просто.

— Да.

— Это значит, все потомки Николая Константиновича окопались у нас, и спокойно живут, даже дождались падения коммунистического режима, — заявил Аверьянов.

— Можно и так сказать, учитывая, что законнорождённое потомство великого князя Александера угасло за границей.

— Очень интересно.

— Надеюсь, это важная информация.

— Очень.

— Я рад, что помог.

— Да вы не просто помогли, — Аверьянов на радостях обнял старшего товарища. — Вы помогли раскрыть страшную тайну.

— Тише, ты меня задушишь, — засмеялся Кузнецов, пытаясь высвободиться из объятий следователя.

— Михаил Иванович, тысяча раз спасибо, я побежал, эта великая новость должна мною быть передана заинтересованным лицам.

— Беги, беги, — напутствовал молодого человека Кузнецов. — Если что ещё узнаю значимого, позвоню.

— Да, конечно.

Аверьянов оставил библиотеку, и, не доверяя телефонным переговорам, на всех парах помчался к редакции, чтобы встретиться с Хлебниковым.

Он спешил поделиться соображениями по уголовному делу. Вновь открывшиеся обстоятельства меняли всю расстановку фигурантов в деле.

Теперь подозрения в причастности к покушению на младшего Волынского Марии Васильевны подкреплялись сильнейшим мотивом. Она, как законный потомок великого князя Николая Константиновича, имела большие права на его наследство, и, что вполне очевидно, считала себя несправедливо обойдённой в правах наследования великокняжеских капиталов. Поэтому решила исправить положение, устранив возникшее в лице отца и сына Волынских препятствие. А учитывая её наследственную склонность к мистицизму и всякой чертовщине, сделала это самым запутанным, не понятным простому человеку, способом.

Примчавшись к зданию редакции, возле которого дежурил Хлебников. Аверьянов поделился с ним соображениями, возникшими после получения новой информации.

Версия следователя Хлебникову понравилась, и он поддержал её.

— Точно она, всё сходится, — рассуждал оперативник. — Опять же этот писатель липовый, Журавлёв, ведь её человек. Он и действовал от её имени, во все дырки лез, затычка. К тому же она навещала мальчика дома, значит, она же наняла его опекунов. Сто процентов, они выполняли её волю. Что она им сказала, то и сделали. А когда оказалось, что не получилось повесить малыша, то внедрила к нам своего человека. Журавлёва, чтобы быть в курсе событий.

— Вроде логично.

— И в больнице у неё свои люди, дочка всё устроила, может, она с этим Журавлёвым и медбрата пришили.

— Ты вообще, — возмутился Аверьянов, хмуро посмотрев на товарища. — Ты переборщил, у нас нет доказательств.

— Извини братан, я понимаю, у тебя отношения с этой девушкой, поэтому ты ослеплён, а они просто использовали тебя, — Хлебников дружески потряс Аверьянова за плечи. — Они использовали тебя как своего информатора, и влияли на ход расследования. Как ни печально, но это факт.

— Ты знаешь, у меня было такое предчувствие, — признался следователь. — Как будто меня водят по кругу.

— О! — произнёс Хлебников. — Ты это чувствовал?

— Да.

— Ты же профессионал, поэтому, даже ослеплённый женской красотой, ощущал, что что-то не так.

— Спасибо, успокоил.

— Не переживай, — пытался приободрить друга Хлебников. — Мы же разобрались, несмотря ни на что.

— Если бы.

— Что делать будем?

— А что?

— Я думаю, не следует, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, ждать вечера. Нужно дамочку брать под белые ручки, а то натворит чего.

— Не знаю, — засомневался Аверьянов.

— Тут знать нечего, упустим, — настаивал Хлебников. — Уйдёт, чую, уйдёт. Нельзя таким верить. Баба очень умная, сбежит или руки на себя наложит, доказательств у нас мало. Одни предположения. Ещё взгреют за бездействие. Давай, а то сил нет сидеть здесь без дела.