Вячеслав Лялин - Несостоявшееся убийство

— Тётя Маша, это я Вова.

— Какой ещё Вова? — выпалила редакторша. — Выпустите меня, что это за цирк.

Мария Васильевна бросив на пол только что подаренный букет, попыталась выйти из машины. Это у неё не получилось. Стоявший на страже Хлебников, слабо знакомый с этикетом и хорошими манерами, втолкнул редакторшу в салон, после чего сам уселся с ней рядом и захлопнул дверь.

Аверьянов тоже оказался на водительском месте, и, не обращая внимания на негодующие вопли Марии Васильевна, начал движение.

— Куда вы меня везёте?

— В тюрьму, — весело ответил Хлебников.

— Как в тюрьму? — удивилась редакторша.

— А что, нужно прямо в лес?

— Зачем в лес?

— Правильно, незачем, значит, в тюрьму.

— Какое вы право имеете, это же настоящее похищение! — пытаясь сопротивляться, выкрикнула Мария Васильевна. — Я главный редактор!

— Ничего, у нас предводители дворянства сидели — и ничего, а тут, подумаешь, какой-то главный редактор, — восхищаясь своим остроумием, еле сдерживая смех, ответил Хлебников.

— Тётя Маша, а вы не знаете, где моя собака? — ухватившись за руку Марии Васильевны, тихим голосом спросил Вова. — А то я тут совершенно один. Мамы Нины нет, никого нет. Все меня бросили. Я что, никому не нужен?

Слова малыша подействовали на женщину успокаивающе. Она прекратила истерику, переключив внимание на мальчика.

— Ах ты, моя деточка, все тебя бросили, — прижав малыша к себе, запричитала Мария Васильевна.

— Не просто бросили, а предали, — уточнил Аверьянов.

— Это не вам судить Сашенька.

— Я вас не сужу, просто хочется услышать от вас хоть какое-нибудь объяснение.

— А что тут объяснять?

— По-вашему, нечего?

— Абсолютно.

— Вы же знали, что на мальчика совершено покушение, и молчали.

— Я не знаю, кто хотел смерти этому милому созданию.

Мария Васильевна посмотрела на Вову, и, подмигнув, улыбнулась ему. Мальчик тоже улыбался, смотря на тётю Машу наивными большими глазами.

— Вы не хотите помочь малышу?

— Хочу, но не знаю, чем.

— Для начала нужно ответить на некоторые вопросы.

— Какие вопросы?

— Как вы познакомились с семьёй Волынских?

— Это давняя и неинтересная история.

— Понятно, — разочарованно сказал Аверьянов. — Беседа не получится. Жаль, а я рассчитывал на вас. Вы же говорили, что поможете мне, если что. Обещали помощь, а как возникла в ней нужда, отказываете.

— Нет, Сашенька, не отказываюсь. Просто ещё не время разговоры вести. Давай поступим следующим образом. Вы сейчас отвезёте меня обратно на работу, у меня дел много, а вечером встретимся и поговорим обо всём откровенно.

— Эмигрировать собрались, — заявил Хлебников.

— Бежать мне незачем. Просто без адвоката я беседовать могу отказаться, зря потратим время.

— Это точно.

— Так что давайте поступим так, как предлагаю я.

— Хорошо.

Аверьянов резко развернул машину и поехал к редакции. Высадив Марию Васильевну, следователь дал указание Хлебникову взять под наблюдение редакцию, а сам решил отвезти мальчика в приют.

Выйдя из приюта, Аверьянов, получив сообщение от Кузнецова с просьбой о встрече, решил сразу отправиться в библиотеку.

— Что у вас Михаил Иванович? — увидев Кузнецова, забыв поздороваться, спросил следователь.

— Вижу, у тебя полная запарка.

— Действительно, времени нет. Такое чувство, словно меня хотят опередить, и я всегда опаздываю, — принялся объяснять Аверьянов. — Хотя, по правде, даже не знаю, в каком направлении двигаться.

— Надеюсь, я тебе немножко помогу.

— Было бы здорово.

— Тогда сразу к делу.

— Давайте.

— Я продолжал заниматься великим князем Николаем Константиновичем.

— Есть что-то интересное?

— Да.

— Михаил Иванович, не томите.

— Так вот, я уже тебе говорил, что великий князь был большим почитателем женской красоты.

— Бабником, — уточнил следователь.

— Ты что, про великих князей так нельзя, — пошутил Кузнецов.

— Зато правдиво.

— Ладно, не будем спорить, тем более не в этом главное. Главное то, что у великого князя, кроме Волынских, были ещё внебрачные дети.

— Поподробней.

— Великий князь любил одну казачку, девушку простую, малообразованную, зато очень красивую. Она родила Николаю Константиновичу несколько сыновей, которые погибли в период гражданской войны, и дочь Дарью.

— Нас, полагаю, интересует Дарья? — досадую на медлительность Кузнецова, предположил Аверьянов.

— Дарья Николаевна прожила долгую жизнь. Она не смогла эмигрировать, осталась на родине. Перебралась в Москву, где работала секретарём в издательствах. Вращалась в литературных кругах, имела знакомых среди творческих людей. Славилась, как и её мать, красотой. Увлекалась мистикой, теологией, спиритизмом, оккультными течениями, была последовательницей Елены Блаватской и философа-мистика Рудольфа Штейнера.