Иван Путилин - 40 лет среди грабителей и убийц

Обыск у крестьянина Федорова был поручен тому же Б., которому уже были известны приметы Гурия, а в помощь ему откомандированы два агента.

Несмотря на приближение ночи – было уже около девяти часов,– Б. с двумя агентами и околоточным надзирателем подъехали на извозчиках к дому на Сергиевской улице. Звонком в ворота были вызваны дворники.

Из соседнего дома, также по звонку, явились еще два дворника, а по свистку околоточного надзирателя – два городовых. Все выходы в доме были заняты караулом, после чего полицейский чиновник Б. вместе с агентом, околоточным надзирателем и старшим дворником стали взбираться по черной лестнице во второй этаж. Чтобы застать преступника врасплох, Б. распорядился своим отрядом так: старший дворник должен был позвонить у черных дверей и, войдя в кухню, спросить у Василия Федорова, нет ли у него Шишкова, за которым прислала его жена с Васильевского острова. Вслед за дворником у черных дверей, которые дворник не должен был затворять наглухо, чтобы можно было с лестницы слышать все, что происходит на кухне и сообразно этому действовать, должны были встать чиновник Б. и околоточный надзиратель. Агент же должен был занять нижнюю площадку лестницы и по свистку явиться в квартиру.

Старший дворник позвонил в дверь. Ее тотчас отворила какая-то женщина. Появление в кухне дворника не было необычным делом и никого не встревожило. Все продолжали делать свое дело. Дворник, окинув взглядом кухню, направился прямо к невзрачному человеку, чистившему на прилавке ножи.

– Послушай, Василий, мне бы Гурия повидать, там какая-то баба от его жены прислана.

– Да он тут валяется, должно быть, выпивши!

И Василий крикнул:

– Гурьяша, подь-ка сюда! Тут в тебе есть надобность!

Из соседней комнаты вышел плечистый малый с заспанным лицом и мутным взглядом и буркнул:

– Чего я тут понадобился?

Но не успел он докончить фразу, как его схватили.

– Где ты эту ночь ночевал? – обратился к Шишкову чиновник Б.

– У дяди,– последовал ответ.

– Василий Федоров, правду говорит племянник?

– Нет, ваше высокородие, это не так. Гурий вышел из квартиры вчера около шести часов вечера, а возвратился только сегодня в седьмом часу утра.

Остальная прислуга подтвердила показание дяди об отсутствии племянника в доме в ночь, когда было совершено преступление.

При осмотре у Шишкова в жилетном кармане нашли двадцать один рубль кредитными бумажками, из которых одна трехрублевая бумажка носила следы крови. Больше ничего подозрительного не было найдено ни у Шишкова, ни у его дяди. Когда обыск был закончен, чиновник Б. приказал развязать Гурия, предупредив его, что при малейшей попытке к бегству он будет вновь скручен веревками. Затем его посадили в карету и повезли в сопровождении Б-ва и околоточного надзирателя. Всю дорогу Шишков хранил молчание, исподлобья посматривая на полицейских чинов.

Спустя полчаса карета подкатила к воротам дома управления сыскной полиции, помещавшегося в то время на одной из самых аристократических улиц. Итак, к вечеру дня совершения убийства задержали одного из подозреваемых.

***

Между тем все подробности происшествия, как-то: вид задушенной жертвы, нещадным образом перевязанной или, вернее, скрученной веревками, время, которое надо было иметь, чтобы оторвать эту веревку от шторы, не выпуская жертву из рук, так как веревка, очевидно, потребовалась для безопасности, чтобы не вскочил придушенный, и, наконец, довольно значительные следы крови на несгораемом сундуке, прикованном к полу,– все эти признаки, вместе взятые, убеждали меня, что тут работал не один человек, а несколько, помогавшие друг другу. Следовательно, ограничиться арестом лишь одного из подозреваемых в убийстве значило бы не выполнить всей задачи по раскрытию преступления.

Но как обнаружить сообщников? Если бы Шишков сознался в убийстве и указал на сообщников, это, несомненно, облегчило бы поиски преступников, поэтому, как только Шишкова доставили в сыскное отделение, я дал знать о том судебным властям.

В силу ли экстраординарности преступления или, быть может, потому, что быстрота поимки преступника возбуждала у лиц судебной власти некоторое сомнение насчет того, не захватила ли полиция по лишнему усердию кого попало, Шишкова не потребовали на Литейную для допроса, как это делалось обыкновенно, а напротив, все высокопоставленное общество – и судебные чины, и зрители – все без исключения пожаловали в управление сыскной полиции.