Наталья Александрова - Звезда Ассирийского царя

И тут же из-за парчового занавеса вышел сирийский раб с бледным желтоватым лицом. В руках его была шкатулка из дорогого ливанского дерева. Сириец подошел к царю, поставил перед ним шкатулку и безмолвно отошел в сторону.

– Вот этот камень! – проговорил Навуходоносор и открыл шкатулку.

И скифскому вождю показалось, что в зале стало еще светлее, чем прежде таким ярким кровавым светом засиял красный камень, который лежал в шкатулке.

– Вот он, священный камень, «Кровь Бога»! – проговорил Мадий, не отводя от камня завороженного взгляда. – Я знаю, в нем заключена судьба моя!

– Вот она, «Звезда Вавилона»! – вслед за скифом воскликнул Навуходоносор. – Смотри на нее, Мадий! Ты прав – это твоя судьба! Это последнее, что суждено увидеть твоим глазам!

И с этими словами Навуходоносор дважды хлопнул в ладоши.

– Что? Это измена! – воскликнул Мадий и схватился за рукоять своего меча.

Но он не успел вытащить его из ножен, потому что бледный сирийский раб стремительно, как кобра, метнулся к нему и вонзил за ухо тонкий бронзовый стилет. Мадий захрипел, выпучил глаза и повалился на узорный пол.

И в ту же секунду два десятка халдейских лучников выступили из-за занавесей с натянутыми луками в руках и выпустили стрелы в людей Мадия. А затем в зал ворвались вавилонские меченосцы и напали на мертвецки пьяных скифских вождей.

Через минуту все было кончено – скифы спали мертвым сном, сном без сновидений, от которого нет пробуждения.

Вавилонский царь пнул ногой мертвого Мадия и проговорил:

– Ты был прав, брат: скифы никогда не бывают довольны. А ведь если бы ты удовлетворился добычей, которую взял в Ниневии, и ушел с ней в свои степи – ты прожил бы еще долго. Но ты захотел большего, ты захотел получить «Звезду Вавилона» – а она никогда не покинет Вавилон!

Навуходоносор хлопнул в ладоши трижды, и в зал вбежали десятки черных нубийских рабов. Они схватили мертвых скифов за руки и за ноги и вынесли их прочь, чтобы сбросить трупы в глубокие рвы, окружающие Вавилон за городскими стенами.

Борис Орлик припарковал свою машину возле «Ледокол-холла», вошел в послушно раздвинувшиеся двери. На лифте он поднялся на шестой этаж, подошел к двери с надписью «Консультант» и нажал на кнопку. Раздался щелчок, и дверь открылась.

– Привет, Санек! – проговорил Борис, входя в приемную. – Валентин Васильевич меня вызывал…

– Вызывал, – подтвердил помощник Ледокола, крепкий молодой человек в отличном костюме. – Проходи через рамку.

– Да ты же меня хорошо знаешь…

– Тем более!

Борис, скривившись, прошел через рамку металлоискателя. Только после этого перед ним открылась вторая дверь, и он попал в кабинет Ледокола.

Ледокол сидел за своим письменным столом, положив на стол тяжелые кулаки, и мрачно смотрел на приближающегося Бориса.

– Здравствуйте, Валентин Васильевич… – проговорил тот, чувствуя, как по лбу стекают капли пота. – Приглашали?

– Вызывал, – процедил Ледокол. – Ты чем тут занимаешься?

– Да дела всякие…

– Дело у тебя сейчас одно. Ты должен немедленно ехать в Питер и подписывать документы. Мы из-за тебя теряем время, а время – это деньги! Ты, кстати, помнишь, сколько мне должен?

– Помню, Валентин Васильевич… – Борис тяжело вздохнул. – Такое разве забудешь…

– Это хорошо, что помнишь, а то я подумал, что твою память нужно освежить. А если помнишь, почему ты все еще здесь, а не в Питере?

– Но там… там ведь, кажется, проблемы…

– Нет там никаких проблем. Были проблемы, да кончились. Потому что мы поручили это дело профессионалу.

– Значит, Иван…

– Нет твоего Ивана, можешь не беспокоиться. Не помешает он. Так что езжай и сделай все, что нужно. Да смотри там, не облажайся, как в прошлый раз!

Борис громко сглотнул и сжал зубы. В прошлый раз облажались люди Ледокола. Иван каким-то образом сумел проникнуть в ресторан, устроил драку, сорвал переговоры с Ованесовым. И сумел уйти, эти олухи его упустили. Теперь, стало быть, все в порядке. Профессионала, стало быть, наняли. Нет больше Ивана. Что ж, так тому и быть. Каждый за себя. Его, Бориса, давно уже не мучает совесть, за последние пару месяцев он испытывает только одно сильное чувство – страх. Ужасный, всепоглощающий страх перед этим человеком, перед Ледоколом. Этот страх парализует его, и он готов делать все, что ему прикажут.

Поезд пришел на Московский вокзал.

Борис одним из первых покинул вагон, прошел по перрону, вышел на площадь. И тут на его мобильный телефон пришло сообщение. Борис открыл его и прочитал: