Анатолий Безуглов - Встать! Суд идет

А те другие, городские, приехавшие в гости к Женьке Нассонову, вели себя настораживающе.

Я еще подумал о том, что деревенские ребята для меня уже «наши», а друзья Женьки — «чужаки».

Чава не танцевал. О чем-то спорил с Колей Катаевым.

Лариса скучала, изредка поглядывая в его сторону.

Когда снова раздалась музыка, я направился к Ларисе. Была не была! И вдруг за моей спиной послышался сухой удар, затем еще. Началась драка.

Женькиных дружков было человек пять. Рослые, крепкие, по всей видимости, знакомы с боксом.

Когда я подскочил к толпе, один из городских послал в нокдаун Егора, Колиного приятеля, того, что я видел в мастерских при злополучной стычке с Нассоновым.

Наши, станичные, кричали, размахивали руками, визжали девчата.

Пятеро молодцов из города заняли круговую оборону. Женька суетился, бегая то к своим, то к чужим. Но никто не обращал на него внимания.

Егор вскочил и снова кинулся на городских. И опять получил удар.

Я уже не помню, как очутился в самой гуще, как кричал: «Разойдитесь!» — или что-то в этом роде.

Приезжие были выпивши, это точно. Таких словами не остановишь.

Зачинщики драки не обращали на меня внимания. Я как-то сразу не сообразил, что в штатском они принимают меня просто за одного из станичных парней.

А драка ожесточалась.

Что мне оставалось делать? Я выбрал парня поздоровее и бросился к нему. Он работал кулаками, как машина. Увернувшись от удара, я перехватил его руку и, потянув на себя, бросил через бедро. Он, видно, не ожидал такого оборота. Не успел я скрутить ему руки, как на меня навалились двое других, стараясь оттащить от дружка. Я почувствовал сильный удар ниже лопатки. Наверное, ногой. Это было уж слишком.

Я резко обернулся и, зажав чью-то голову, подножкой опрокинул нападающего. Он покатился по полу под ноги завизжавшим девчатам.

Ко мне подскочили станичные и оттащили черноволосого паренька, старающегося попасть в меня ногой…

Вдруг раздался неестественно громкий звук разрываемой ткани, хлопнувший, как выстрел.

То ли у Женьки заговорила совесть, и он полез на помощь станичным, а может быть, случайно оказался в свалке, но карающая десница его отца, каким-то чудом оказавшегося в этот момент в клубе, схватила его за шиворот. И Нассонов-младший вывалился из лопнувшей пополам сорочки на пол. Потом в могучих руках председателя очутился гость сына, сразу сникший и присмиревший…

Мы сидели в маленькой комнатке, за сценой, где обычно готовятся к выходу артисты. Нассонов, Коля Катаев, пятеро нарушителей порядка с опущенными головами и я.

Женька тут же был отправлен отцом домой.

Геннадий Петрович бросал слова коротко и резко, словно вбивал гвозди:

— Гостям мы всегда рады. Отдыхайте, наслаждайтесь природой. Но если гости ноги на стол — вот бог, а вот порог! Давайте на автобус и чтобы духу вашего не было! Скажите спасибо — милиция у нас добрая. А то бы ночевать вам сегодня в казенном доме, на нарах.

Ребята с каждой его фразой словно становились меньше ростом.

Один из них, тот, которого я свалил первым, робко произнес:

— Мы не знали, что этот товарищ… гражданин… участковый инспектор.

— И поэтому напились? — ударил кулаком по столу Нассонов. — Подписывайте протокол, что составил товарищ лейтенант, и живо на автобус! Сейчас же!

Он вынул деньги и сунул одному из дружков сына. А напоследок так их обругал, что мы с Колей невольно опустили глаза.

Ребята гуськом потянулись из комнатки, прошли по притихшему клубу. Наши, станичные, провожали их уже не злыми, а, скорее, сочувственными взглядами… Они знали, Нассонов шутить не любит. И пьянства не прощает никому.

Когда мы остались одни, он заговорил первым:

— Ты, Дмитрий Александрович, за Женьку не серчай. Эх, Женька! Ох, Женька! Ну, погоди…

И вышел своей крепкой, вразвалочку походкой.

Я шел из клуба домой. Станица тихо спала.

Но тихо ли? Сегодняшний вечер в клубе может кончиться кое для кого совсем не весело. Ведь протокол составлен, ему будет дан ход. И все из-за проклятого спиртного.

Такова она, моя служба. Я ее выбрал сам.

Интересно, как реагировала Лариса? Говорят, девушкам нравятся победители.

В воскресенье, троицын день, с утра начали трезвонить церковные колокола.

Я сел на мотоцикл и стал не спеша патрулировать дорогу возле церкви.

Вчера, на оперативном совещании, я получил инструкцию проследить за порядком на дороге и возле церкви во избежание несчастных случаев.