Мила Бояджиева - Дар полночного святого

Наступил вечер, сгустились сумерки, по телевизору кончилась программа "Время".

- Я пройдусь по улице, - не выдержала Аня, выскользнув за калитку. В окнах дома Южных было темно. Рамы закрыты и на гараже большой замок. Если он уехал, то почему не предупредил? Раз не предупредил, значит, скоро вернется.

Еще два дня прошли в полной неизвестности. Радужное настроение сменилось полной растерянностью. Ане хотелось то ли кричать, то ли плакать. Рассказать все матери, умчаться в Москву искать Дениса... Вероятно, случилось что-то страшное. Авария? Драка? А если... если все было лишь хитрой игрой опытного соблазнителя, ложью? За что...

Вечером во вторник прибыла Инга с дочерью - загорелая, похожая на икусительницу Кармен, с алым цветком-заколкой в скрученных на затылке волосах. Алина жалась к матери и выглядела совершенно невинно.

- Что тут новенького? Огурчики солите? - Она пристально взглянула на Аню.

- Какие огурчики? Цветут только. За три дня прямо сразу малосольные огурчики... - Возмутилась Муся. - Ничего у нас тут нового не случилось. Не в Америке. У них там негра какого-то важного застрелили...

- Верочка, - Инга ласково обняла Веру за плечи. - Крепись, мне надо сообщить тебе неприятную новость. Вчера твоя соседка звонила, там телеграмма из Тулы пришла...

- Тетя Фима?.. - Ахнула Вера, отправившая жившую с ними в Москве тетю на лето к сестре.

- Инсульт. Завтра вам с Анютой надо выезжать, - кивнула, глубоко вздохнув, Инга.

Аня зарыдала, дав волю накопившемуся отчаянию.

Вернулись они через неделю. Сестры пристально посмотрели друг на дружку, оценивая произошедшие изменения. В облике Ани, одетой в знак траура в школьное темно-синее шерстяное платье, появилось что-то вдовье: опущенные глаза, бледные потрескавшиеся губы, собранный на затылке "кукиш".

- Скучно было? - посочувствовала Лина.

- Тяжело... А здесь что? Какие новости?

- Да что... - пожала плечами Алина. - Ну, у Федосеевых сарай с каким-то ценным архивом спалили. Зинку Жулька укусила вот здесь, за пятку. Денис три сета подряд у Карлоса выиграл. Поздравляли, чествовали.

- Он здесь? - оторопела Аня. - То есть, - спохватилась она, - я хотела спросить, что это он вдруг выиграл?

- Прилив сил, душевный подъем. - Алина многозначительно улыбнулась. Купаться пойдем? Там сегодня с утра все жарятся. Я ждала, когда ты приедешь.

- Спасибо. Не жди. Мне вещи разобрать надо. И вообще, сегодня у меня некупальные дни.

Оставшись одна, Аня лихорадочно пыталась осмыслить случившееся. Так что же все-таки стряслось, что? Была ли вообще та ночь на даче Южного? - в отчаянии размышляла она, сидя в шезлонге на веранде. Солнце жгло нестерпимо. Это лишь усиливало переполнявшую её боль. Вот так бы и расплавиться здесь на месте, сгореть, кануть в небытие... Исчезнуть...

- Мать моя, неужто в платье теперь загорают? - удивилась Муся. Скидывай его и жарься.

- Муся, тебе Денис Южный нравится? От него здесь все без ума, растравляя рану, спросила Нюта.

- Тьфу... И говорить не хочется... Бабку свою - Веронику Карповну до инсульта довел - все пьянки, гулянки... С виду-то он представительный. Вон, все девки как очумели. Хорошо, ты у нас девушка серьезная, ничего такого не допустишь.

- А он мне вовсе не нравится. Вот ни капельки, - хихикнула Аня. Надменный, лживый гад... И противный, правда, Муся, противный... - Она истерически хохотала, роняя на синюю шерсть ливень горючих слез.

Весь следующий день, не снимая траурного платья, Аня провела дома. Она никуда не выходила и о запропастившейся Алине ничего не расспрашивала. "На пляже", "В поселок поехали", "У Нины собрались", - по собственной инициативе сообщала Верочка.

А потом произошло ужасающее событие.

Подслеповатая Муся забралась на чердак в поисках какой-то старинной мороженицы и стала свидетельницей жуткой сцены: на старом дерматиновом диване, списанном сюда ещё в хрущевские времена, лежали в обнимку двое соседский Денис прижал к себе совершенно обнаженную девицу. Длинные светлые волосы свешивались до полу с запрокинутой головы. Взвизгнув, Муся перекрестилась и опрометью бросилась вниз.

Прибывшая на следующий день Инга выслушала покаянный доклад дочери о происшествии. Алина умоляла мать не сердиться на Аню, которая давно влюблена в Дениса.

- Я не знала, мамочка, что у них так далеко зашло. Но ведь Ане скоро семнадцать. Сейчас все девушки уже...

- Что значит уже?! - Взвизгнула Инга, с отвращением отвернувшись от пунцовой, опустившей глаза Ани. - И какие это девушки "уже"? Из хороших семей? Что-то не слышала... Эх, Анна, ведь ты за сестру Линочке была... Что теперь-то про нас скажут... И Денис хорош - смазливый, развратный подонок...