Алексей Макеев - Алиби для медведицы

– У тебя есть дочь? – удивился я.

– Да, Полинка. Она родилась через три месяца после смерти ее отца. Сейчас она пока живет у дяди. Я хотела забрать ее к себе, ведь уже достаточно хорошо зарабатывала.

– У тебя есть ее фотография?

– Да-а, – удивилась моему вопросу Татьяна. – А что?

– Дай посмотреть! Я хочу увидеть! Она похожа на тебя, маленькую?

– Очень.

Татьяна достала из сумки свое портмоне, из него – фотографию и бережно протянула мне. Очень забавно было видеть ее дочь. Конечно, она была симпатичной, как большинство детей, но еще ничего не предвещало того, что из этого ребенка вырастет такая красавица, как ее мать. Татьяна изумленно наблюдала за мной, и когда я возвращал ей снимок, призналась:

– Я думала, люди притворяются, делая вид, что им интересны чужие дети.

– Мне хотелось иметь представление о том, какой ты была в детстве… – Я помолчал немного и спросил: – Значит, дядина школа пригодилась в жизни?

– Ты считаешь, это я все затеяла? – криво усмехнулась она.

– А это не так?

– Славка сначала подзадоривал меня, заигрывал: «Новенькая, новенькая». Но его очень невзлюбил мой дядя Рома. Увидев, что Славка пристает ко мне, он устроил ему взбучку: «Чтоб духу твоего больше не было возле моей племянницы!» В деревне отношения не такие, как в городе. У дяди Ромы в Кувшине большой авторитет, Славка вынужден был с ним считаться. Но он стал приезжать в город, где я училась. Я ведь перевелась в Нижний Новгород следом за ранее уехавшей родней, когда над дядей Кириллом стали сгущаться тучи. Но его не посадили и не убили. Он, как всегда, выкрутился. И теперь – процветает. Он владелец фармзавода. Поэтому, когда мне надоело сидеть без денег, одного его звонка в фирму «Фармсервис» оказалось достаточно, чтобы меня приняли на работу. Ведь дядька – их главный поставщик!

– Понятно. Еще неизвестно, кто больше выиграл, ты или твой работодатель! А я, наивный, думал под тебя фирму создать. Уже со своими компаньонами договорился. Хотел, чтобы ты стала вольной птицей! Скажи, а ты любила Славика?

– Может быть, немного увлеклась сначала… Он напомнил мне ребят дяди Кира. Потом с ним стало скучно… Все-таки деревенский паренек.

– Но Славик не желал смириться?

– Да. Он вбил себе в голову, что я чураюсь его потому, что он не может обеспечить мне красивую жизнь, и стал одаривать меня чем мог. Я отказывалась, грустно было смотреть на его старания. Что он мог? Я не знала, когда он начал воровать. Те иконы из церкви были не первым случаем. Но прежде он мне ничего не рассказывал, а тут почему-то разоткровенничался. Я велела ему отнести их обратно. Стала читать нотации, мол, он плохо кончит. Он подумал, что я считаю его глупым мальчишкой, и совсем обезумел. Стал кричать, что ему наплевать, как он это сделает, но обязательно станет богатым и крутым! Вокруг этих икон поднялась такая буча, что вернуть их незаметно в храм стало невозможно. Славка поначалу все, что украл, закопал в лесу, а потом перепрятал на заводе, под крышу будки охранника.

– Ты мне добавила снотворное в вино, правда? Неспроста я так сладко спал тогда?

– Совсем чуть-чуть.

– Ну да, ты же врач. Умеешь рассчитать дозу!

– Я никогда бы не сделала тебе плохого, – покачала она головой.

– А вот твой подельничек, Мусор, запросто! Чуть не попал в меня из ружья в лесу! К счастью, он не охотник и стрелять совсем не умеет. В Никотиныча он тоже вполне мог промахнуться, просто тому не повезло.

– Он в тебя стрелял? Мерзавец! Я убью его!

– Пока что ты от него бегаешь.

– Никакой он не подельник! Он – убийца и шантажист! – Татьяне все труднее удавалось сдерживать свое волнение. – Прежде чем перепрятать иконы, мы со Славкой сфотографировали их. И я отправила фотографии дядьке через Интернет, попросила заочно оценить. А он отругал меня, велел спрятать и на год забыть. Сказал, сам всем займется. Когда он сообщил, сколько примерно стоит добыча Славки, тот легко согласился подождать с реализацией в целях безопасности. Ужасно было то, что Славка теперь считал нас связанными одной веревочкой, одним богатством, и стал ужасно настойчив и нетерпелив. Поскольку я отказывала ему в знаках внимания, начал выпивать. Думаю, по пьяни разболтал обо всем этим двум отморозкам, Савроське и Никотинычу. У Славки хотя бы имелось какое-то благородство в душе. Эти же были кончеными подонками! Похотливыми козлами! Прости, господи, что так говорю о покойниках!

– Они приставали к тебе?

– Потом, когда не стало Славика. Тогда-то они и объявили, что у нас совместное имущество имеется, поскольку они, дескать, Славкины наследники. Знают, что на заводе кое-что припрятано… Знать-то они знали, только не знали, где именно. Это был секрет лишь мой и Славика. Не знали они и того, что есть еще один желающий разделить Славкину добычу. Дядя Кирилл позвонил мне, назвал четыре иконы, которые попросил сфотографировать крупным планом. Они представляли особый интерес. Славик понес их зачем-то домой, вместо того чтобы прийти к тайнику с фотоаппаратом, и его засек отец. Он обо всем догадался, но от сына отстал. А вот мент… У Славки была судимость, условный срок, и Мусор к нему неровно дышал. А тут увидел, что Славка несет что-то под телогрейкой, захотел проверить. Славик послал его подальше, мол, не зарывался бы ты, мент! Митя полез в драку. Это случилось перед домом Клавы-ключницы, она все видела. Славка отчаянно отбивался от него, не подпускал к иконам, которые зашвырнул в куст, но Мусор старше, сильнее, он все же дотянулся и увидел, что Славик хотел скрыть. Вот тогда Славка ударил его ножом. Он всегда носил с собой такой нож, с кнопкой…