Валерия Леман - Богиня кофейного рая

– А тебя, значит, вторая родина ни капли не манит?

– Предпочитаю иметь одну родину – Россию-матушку. Здесь слишком много черных. Это пугает.

На этом наш обмен репликами завершился, мы молча ели, слушая воспоминания Томаса о Рождестве его детства в далекой Германии, о его бабушках и дедушках. Паскаль весело поддакивал по делу и просто так, неугомонно подливая всем глинтвейн, целую бадью которого привез с собой в автомобиле. Все дружно пили, и мысли в головах начинали понемногу плясать, меняясь местами и от души веселясь.

– Ребята, вам только и остается, что жить да радоваться жизни! – под финиш вечера хохотал Паскаль, подкладывая себе салатиков и подмигивая нам. – Пока у вас нет детей, вы совершенно свободны! Не представляете, какое это счастье. А мы с Нелли – рабы наших деток. Правда, Нелли?

Нелли лишь ослепительно улыбалась в ответ, и ее черное лицо сливалось с тьмой ночи, равно как и лица моих соседей – Лени и Машки, которых мне перманентно хотелось ощупать, чтобы убедиться, что они не растаяли, что в теплой темноте танзанийской рождественской ночи у них, кроме белков глаз и крупных белых зубов, реально имеются еще лица и тела.

– Слушай, ты кончай меня лапать, у тебя вроде все было нормально по части ориентации, или ты переметнулся в лагерь геев? – подвизгивал, отталкивая мои неуправляемые руки, Леня, стараясь перекрыть своим тощим телом тело Маши, которое я также не прочь был бы ощупать собственноручно. – Что с тобой, парень?

А я и сам не знал, что со мной: голова невыносимо кружилась, словно я с дикой скоростью вертелся на карусели, и при том откуда-то сверху, из черной бездны неба, на меня, злобно прищурившись, смотрели глаза черной Маши.

– …разве ты сам не видишь? Этот твой Ален – классический московский сноб, из тех, что за глаза называют нас всех черномазыми!

– Машка, ты что, совсем поехала? Молчи, дура. Тебе нельзя пить!

– О чем вы там говорите? И на каком языке?

– Дорогой Паскаль, они из России, потому и говорят по-русски. Ничего, молодые ругаются…

– Все, я отправляюсь домой!

– У тебя же нет машины, ты что, отправишься пешком?

– Если вы не соизволите меня подвезти – отправлюсь…

– Извини, Ален, я сейчас отвезу Машку – ты только, пожалуйста, не завались спать, сегодня мы с тобой еще покуролесим…

Честно говоря, весь хор голосов звучал для меня где-то на втором плане, а на первый вдруг неожиданно вышел сегодняшний труп по имени Нгала. Я вновь четко, в мельчайших подробностях увидел его экзотическую фигуру, появляющуюся под аркой входа – вытянутые вперед тощие руки, глаза мученика, которые словно бы кого-то искали и никак не могли найти.

– Я хотел… Я хотел… Помогите!.. Рука!

Я отчаянно встряхнул головой. Черт возьми, сегодня лучше выкинуть Нгала из головы. Я у мамы в гостях, Рождество… Елки-палки, никогда не мечтал о путешествии в Африку!

Тут же мое сознание сделало прыжок в сторону: я вдруг вспомнил себя, юного и прекрасного, потрясенного неожиданным решением мамы отправиться работать по приглашению в Танзанию.

«Мама, ты с ума сошла! Хочешь, чтобы тебя там съел какой-нибудь жутковатый хищник?» – «Подавится!»

И вот обстоятельства сложились так, что я – в Африке, мне слегка тоскливо, я едва ли не плачу от того, что меня оставила коварная Соня Дижон, а я в свою очередь оставил чистенькую и прекрасную Европу. И, словно желая успокоить меня и заставить хоть еще немного пожить под небесами Черного континента, Господь подкидывает мне интересный вопрос: «Кто убил Нгала?» Ведь его тело упало едва ли не мне на руки, так сказать, ценной бандеролью. Любишь детективы? Вот тебе загадка. Получите и распишитесь в получении!

Я снова встряхнул головой, но темный мир, наполненный волшебными ароматами кухни, продолжал вращаться вокруг меня, постепенно набирая обороты.

Что значит это слово – «рука»? Что парень хотел сказать? Что конкретно имелось в виду – рука Господня? И ведь при этом он словно хотел объяснить нам что-то самое простое и очевидное.

«Я хотел… Помогите!.. Рука!..»

– Послушайте, а ведь я даже не знаю, как вас зовут!

– Меня зовут Ален. Ален Муар-Петрухин.

Мои глаза сами собой закрывались, так что стоило больших усилий смотреть на швейцарца, дружески ему улыбаясь.

– Интересное имя! Конечно, вы ведь полукровка. А мое имя самое банальное: Паскаль Клебо…

Славный Паскаль Клебо улыбался, то и дело кивая, бережно держа на руках давно уснувшего малыша. Интересно, почему некоторые люди с первого взгляда внушают необъяснимую симпатию? Лицо у Паскаля было самое банальное: абсолютно круглое, светлое, с почти невидимыми белесыми бровями и бледно-голубыми глазами. И тем не менее оно внушало симпатию!