Филлис Джеймс - Череп под кожей

– Надеюсь, они будут защищать меня.

– О, обязательно, Эмброуз, непременно! Вас и многонациональные корпорации, истеблишмент и медиамагнатов. Денег Клариссы хватит, чтобы богатые остались в замке, а бедные – у ворот.

Эмброуз ехидно поинтересовался:

– Разве вы не получите что-то из ее денег? И вам они не пригодятся?

– Разумеется, деньги всегда пригодятся. Но это не важно. Полагаю, я порадуюсь, когда действительно что-то получу, но мне они не нужны. И, уж конечно, это не настолько важно, чтобы убить человека. Если уж на то пошло, я не знаю, что может быть настолько важным.

– О, полно вам, Роума, не будьте наивной! Достаточно беглого просмотра ежедневных газет, чтобы узнать, ради чего люди убивают. Прежде всего из-за опасных и разрушительных чувств. Таких как любовь, например.

Мунтер, стоявший у двери, кашлянул – довольно театрально, подумала Корделия, как актер, исполняющий роль лакея, – и произнес:

– Прибыл патологоанатом доктор Эллис-Джоунз, сэр.

Эмброуз на мгновение задумался, будто недоумевая, следует ли ему официально поприветствовать новоприбывшего.

– Лучше мне туда явиться, я полагаю. Полицейские знают, что он здесь?

– Пока нет, сэр. Я посчитал, что сначала стоит сообщить вам.

– Где он, этот патологоанатом?

– В большом холле, сэр.

– Что ж, мы не можем заставлять его ждать. Лучше отведите его к главному инспектору Грогану. Полагаю, ему может кое-что понадобиться. Например, горячая вода. – Он неуверенно огляделся, словно рассчитывая, что кувшин и раковина материализуются из воздуха.

Мунтер исчез. Айво пробормотал:

– Вы говорите так, будто он собирается принимать роды.

Роума резко развернулась, и в ее голосе прозвучало раздражение и одновременно брезгливость:

– Но ведь он не собирается проводить вскрытие здесь!

Все уставились на Корделию. Она думала, что Эмброуз уж точно знает все процедуры, но в его глазах застыл немой вопрос и удивление. Она сказала:

– Нет. Он проведет предварительное обследование на месте преступления. Он измерит температуру тела, попытается установить время смерти. Потом ее увезут. Они не любят перемещать тела до тех пор, пока патологоанатом не осмотрит их и не подтвердит факт смерти.

– Любопытно, как много вы знаете для девушки, которая называет себя секретарем-компаньонкой, – заметила Роума. – Хотя, конечно, я забыла: Эмброуз сказал, что вы частный детектив. Вероятно, вы сможете объяснить, почему нам всем пришлось сдать отпечатки пальцев. Лично мне показалось страшно унизительным, когда меня хватали за пальцы и прижимали их к дощечке. Было бы не так отвратительно, если бы они разрешили делать это самостоятельно.

– Разве полицейские не объяснили, для чего это надо? – спросила Корделия. – Если обнаружатся какие-нибудь отпечатки в комнате Клариссы, они сразу исключат наши.

– Или подтвердят их идентичность. А чем еще они занимаются, помимо того что мучают Джорджа? Видит Бог, они привезли достаточно людей.

– Среди них есть, вероятно, эксперты из патологоанатомической лаборатории. Еще там могут быть полицейские, которые работают на месте преступления. Они собирают вещественные доказательства вроде образцов крови и телесных выделений. Заберут постельное белье и чашку с блюдцем. Отправят на экспертизу остатки чая, чтобы выяснить, не отравили ли ее. Есть вероятность, что ее накачали лекарствами, прежде чем убить. Уж очень спокойно она лежала на спине.

– Клариссе не обязательно было накачиваться лекарствами, чтобы спокойно лежать на спине, – вставила Роума.

Потом она оглядела присутствующих и, густо покраснев, воскликнула:

– Простите! Я не должна была этого говорить. Я просто не могу в это поверить! Не представляю, как она лежит там, забитая насмерть. У меня не настолько развито воображение. Она была жива, теперь мертва. Она мне не нравилась, и я ей не нравилась. Смерть не меняет этого факта. – Едва не спотыкаясь, она побрела к двери. – Схожу погулять. Мне нужно выбраться из этого места. Если я понадоблюсь Грогану, он сможет меня найти.

Эмброуз наполнил заварочный чайник и налил себе еще чашку чая, потом лениво устроился рядом с Корделией.

– Вот что удивляет меня, когда речь идет о политических убеждениях. Ее кузину, женщину, с которой они практически выросли вместе, зверски убили и вскоре будут профессионально разделывать в кабинете патологоанатома. Очевидно, что у нее шок. Но, по сути, она переживает не больше, чем если бы ей сообщили, что у Клариссы случился приступ ревматизма. Однако стоит лишь упомянуть о несчастном Союзе британских патриотов Ральстона, как у нее начинается настоящая истерика.