Ольга Завелевич - Бриллиантовый шепот

«Она сорвала бинты!» – в ужасе поняла Лиза.

Бежать за помощью не было времени. Лиза сорвала кушак со своего халата и, сделав из него жгут, наложила на культю, закручивая изо всех сил и одновременно зовя подмогу. Проснулись женщины в палате, вспыхнул свет, кто-то закричал. Лиза ничего не слышала. Она крутила и крутила жгут, и кровотечение постепенно останавливалось. Прибежал дежурный врач, медсестры, Татьяну увезли. Лиза сменила белье, убрала палату и вернулась к дочери. Маша спокойно спала.

– Почему? Почему именно я должна была ее спасти? Петя, почему ее?..

Голова болела нестерпимо. Попросив у дежурной медсестры таблетку от головной боли, Лиза свернулась на раскладушке и кое-как заснула.

Прошло несколько дней.

– Эй, Лизавета! Тебя спрашивают.

– Кто?

– Больная, зайди в 8-ю.

Лиза выпрямилась, потерла ноющую поясницу, вымыла руки и направилась к палате. На кровати сидела Татьяна. Лицо ее было по-прежнему хмуро, но уже не напоминало безжизненную маску. Лиза подошла к кровати и улыбнулась. Татьяна схватила ее за руку.

– Спасибо тебе. Мне сестричка все рассказала. Дура я была. Бинты сорвала – жить не хотела, все думала: как я без ноги буду? А когда смерть свою увидела – испугалась, хотела позвать на помощь, а сил уже не было.

– Ты молодец, что опомнилась, – ответила Лиза, – и с одной ногой люди живут. Еще и замуж выйдешь, дети пойдут, некогда будет думать о ноге.

– Замуж, – горько усмехнулась Татьяна, – кому я нужна, калека. Который есть – и тот ни разу не пришел.

– Глупости говоришь. Такая красавица – другого найдешь.

– Дочка у тебя такая забавная.

– И у тебя такая же будет.

– Если будет – назову Елизаветой.

– Договорились, – рассмеялась Лиза, – а сейчас я пойду: работа.

Ей надо было вымыть еще три палаты. Одна – самая трудная, где лежали тяжелораненые.

– Лиза, – окликнула ее санитарка, – там один лежит, ночью привезли с передовой, на мине подорвался, очень тяжелый. Вещи я не успела разобрать.

– Ладно, я разберу, – согласилась Лиза.

В палате было несколько человек. Молодая женщина безошибочно определила новенького и подошла к кровати. Раненый еще не отошел от наркоза, лицо и грудь были забинтованы. Лиза начала разбирать и раскладывать письма, бумаги, видимо, второпях засунутые кем-то в пакет и случайно попавшие вместе с офицером в палату.

Кусочек картона торчал из пакета. Лиза вытащила его, чтобы уложить аккуратнее. Это оказалась очень старая, еще дореволюционная фотография. Лиза перевернула ее и в следующее мгновение снимок выпал из ее задрожавших пальцев. С фотографии на девушку смотрела и улыбалась ее мать. Милое, немного грустное лицо, небольшая шляпка, платье с буфами – точно такая же фотография стояла у Лизы в комнате на комоде. Собравшись с силами, она стала внимательно рассматривать раненого. Но из-за бинтов ничего не было видно.

– Деточка, тебе плохо? – в палату заглянул пожилой врач, работавший в больнице еще с довоенных времен, – ты приляг, потом доделаешь.

– Нет, нет, – едва выдавила из себя Лиза, – все нормально, просто душно здесь.

– Так ты выйди на воздух, а то ты даже побелела.

– Да, спасибо, я, пожалуй, выйду на пять минут.

Лиза, шатаясь, выбралась в коридор, дошла до сестринского поста и спросила у дежурной медсестры:

– Кого это ночью к тяжелым положили? Ни лица, ни фамилии…

– Если лица не видно, чем же он тебя заинтересовал? – рассмеялась медсестра.

– Таинственностью! – собрав все силы, чтобы казаться веселой, в тон ей ответила Лиза.

– Сейчас посмотрим… Ага!.. Бельский Григорий Павлович.

Лиза сидела, сжавшись в комок, на каком-то ведре в каморке, забитой тряпками, швабрами и грязным бельем. Она ничего не замечала. Голова раскалывалась от боли, мысли путались. Кто этот человек? Каким образом он связан с ее семьей и семьей ее мужа? В совпадения Лиза не верила. Фотографии только очень близких людей хранят и проносят с собой через годы. Фотографию матери мог носить только сын, значит этот человек – ее пропавший брат Николай. Но почему тогда у него имя и фамилия покойного брата ее мужа?

Петр часто вспоминал о нем, и Лиза не сомневалась, что Григорий Бельский погиб еще в Первую мировую войну.

«Надо поговорить с Любой», – решила молодая женщина.

Люба была ее опорой, советчицей, «жилеткой для слез». Единственный человек, который знал о ней все. Хотя они были одногодками, практичность Любы, ее житейский опыт, особенно приобретенный в военных госпиталях, не раз помогали Лизе. Именно по совету подруги, Лиза умолчала о своем довоенном браке с гражданином Швеции и устроилась на работу в госпиталь еще по старым документам на имя Елизаветы Зотовой. Теперь она могла только благодарить Любочкину предусмотрительность, иначе не избежать было вопросов, кем ей приходится тяжелораненый подполковник.