Джейн Кейси: Пропавшие

Я была абсолютно уверена: обращаясь к Майклу Шеферду как к ребенку, Вэлери никак не повлияет на его поведение. Всего в нескольких шагах отсюда находился полицейский, а сразу за ним — журналисты из мировых средств массовой информации. И если кто-нибудь из нас не придумает выхода из этой ситуации, мы умрем в этой кухне, а они ничего не узнают. Вэлери только ухудшала дело. Дайана выглядела как сломанная кукла, ее голова свесилась набок. Я сомневалась, что она осознает происходящее. Оставалась я. Опустив руки и сунув их в карманы, я пыталась казаться спокойной.

— Послушайте, Майкл, простите, что задавала слишком много вопросов. Я думаю… думаю, я запутала Дайану. В беседе со мной она просто хотела кое-что выяснить. Это был просто разговор. Не думаю, что кто-нибудь воспримет его всерьез.

«Если бы ты не наставлял на меня арбалет, я бы придумала что-нибудь более правдоподобное…»

Майкл Шеферд засмеялся. Это был вселяющий ужас звук, лишенный веселья.

— Хороший ход. Не пытайся убедить меня, что ты этому не веришь.

— Я не верю, что вам нужно перестрелять всех нас, — спокойно сказала я, опираясь на запасы невозмутимости, отрепетированной за годы общения с мамой, когда она бывала в опасном настроении. Мне было страшно, но я знала: обнаруживать этого нельзя. — Это не поможет ни вам, ни нам. Я имею в виду то, что вы собираетесь делать. Расстреливать каждого, кто зайдет в дом, чтобы узнать, где мы находимся, не самый подходящий план, по-моему.

Он сверкнул глазами.

— Самый нормальный план. Он заключается в том, чтобы избавиться от людей, которые меня раздражают, например, от тебя, лицемерная сучка, пришедшая сюда поучать нас.

— Я думала, это поможет, но ошиблась. Прошу прощения.

— Не так-то это просто. Моя жена рассказала тебе то, о чем не должна была говорить. Она показала, что ей нельзя доверять. Она предала. При малейшей возможности она все расскажет. Это недопустимо. — На последних двух словах он сильно сдавил ее шею, и Дайана пискнула от страха. Послышалось журчание, и я увидела растекавшуюся у ее ног лужицу мочи. Шеферд тоже ее заметил. — Ты мне отвратительна, шлюха, — прошептал он ей на ухо. — Не можешь держать себя в руках, да? Жалкое зрелище. Совсем как твоя дочь. Она набралась этого от тебя, да? Да?

Теперь уже Дайана открыто плакала, зажмурившись, лицо ее было до неузнаваемости искажено болью и ужасом. Напряжение, пропитавшее воздух в помещении, имело металлический привкус, привкус крови. Он собирался ее убить. Я видела это по его лицу.

— Где вы раздобыли арбалет? — выпалила я, отчаянно пытаясь снова переключить его внимание на себя. — С трудом верю, что он валялся в кустах.

Его взгляд в мою сторону не выражал ничего, кроме отвращения, но через секунду он ответил:

— Это вещь моего приятеля по спортзалу. Он купил его через Интернет… любит такие игрушки. Я попросил одолжить его мне. Репортеры таблоидов и папарацци лазали в наш сад, заглядывали в окна, надоедали нам день за днем. Я сказал ему, что мне нужно их отпугнуть. Не волнуйтесь, Вэл, это законно. Красивый, правда?

Он наклонил его, показывая мне, и я посмотрела на смертоносный механизм из проволоки и металла, отчего мне стало совсем нехорошо. На таком расстоянии, даже если Шеферд был плохим стрелком, у нас не было ни малейшего шанса остаться в живых.

Пока мы с Шефердом разговаривали, Вэлери воспользовалась возможностью переместиться к задней двери. Теперь, находясь в двух шагах от нее, она сделала свой ход: развернувшись и схватившись за ручку, она лихорадочно ее вращала. Я не увидела, как Майкл Шеферд прицелился, не слышала выстрела, но внезапно узкий черный стержень вырос между лопатками Вэлери, и она упала вперед, вывалившись в дверь, которую успела открыть. Со своего места я видела только ее ноги. Упала она неловко, носок одной ноги уперся в землю, и туфля почти съехала, другая нога вывернулась под неестественным углом. С мучительной тревогой я ждала, что она шевельнется, что туфля окончательно спадет с ноги. Так лежать просто невозможно. Но никакого движения не последовало.

Я посмотрела на Майкла Шеферда, который разглядывал Вэлери со странным выражением лица. Это была смесь гордости и благоговейного ужаса перед тем, что у него получилось.

— Один выстрел, — сказал он и, отпустив жену, вытащил из-за ремня вторую стрелу и стал осторожно заряжать арбалет.

— Майк, умоляю. — Дайана рыдала так сильно, что слова искажались. — Не делай этого. Ты должен остановиться.